его прихехетника.
Луиза скептически фыркнула и поджала губы.
– Мало ли что он утверждает! Не он, так его прихлебатель. Им человека прирезать как воды напиться.
– Все возможно, – с сомнением протянула я. – Но тут еще одна странность. Пабло не просто так приехал к тебе. Почему он решил, что я могу спрятаться в твоем доме? Как он вообще меня выследил на таком расстоянии? Машина разбилась в десяти километрах от твоего дома, даже если бы я выжила, по дороге со мной могло случиться что угодно.
Луиза пожала плечами, но ее взгляд вильнул в сторону. В зеркале прикроватной тумбочки отразилось лицо Чайлай, и мне показалось, что она прислушивается к нашему разговору. Поймав мой взгляд, тайка вновь уставилась в телевизор.
– Не знаю, а что ты думаешь? – наконец сказала Луиза.
– Я думаю, что ему сообщили. В моей ситуации действительно было логичнее пойти в полицию, в больницу, я могла загнуться где-то по дороге, меня могли подобрать посторонние люди. Но Пабло безошибочно пришел к тебе.
– Я ему не звонила, если ты об этом, – категорично заявила она и надулась.
– А кто тогда? – настаивала я.
– Понятия не имею, и подозревать, будто я тебя сдала этому уроду, очень паршиво, настоящие друзья так не поступают.
Луиза вскочила и стала бегать по комнате, всем своим видом выражая возмущение. Ее раздражение показалось мне наигранным. Места в ее жилище было мало, она то и дело наталкивалась на мебель, спотыкалась о мои ноги, присаживалась рядом с Чайлай и гладила ту по попе. Тайка дергалась и фыркала, поглядывая на меня с нескрываемой злобой. В очередной раз, когда Луиза пробегала мимо, я схватила ее за руку.
– Луиза, не раздувай щеки, – взмолилась я. – Пожалуйста, подумай, говорила ли ты кому-то, что я у тебя?
– Нет! – с яростью рявкнула она. – Да и когда бы я могла это сделать? Может быть, тебя увидели, когда ты входила? Это вполне возможно, тут же проходной двор. А что? Увидели и донесли Пабло или Лаго.
– И кто знает, что мы дружим?
– Да кто угодно! Сколько народу в доме! А на улице еще больше. Мы ведь ни от кого не скрывали наше знакомство.
– Не скрывали, но я всего пару раз была у тебя в гостях. Сомнительно, что меня запомнили. Я не настолько бросаюсь в глаза. Здесь явно что-то еще. Скажи, а твоя красавица понимает по-португальски?
Вот тут она разозлилась по-настоящему. На мгновение мне показалось, что Луиза вцепится мне в волосы. Она резко развернулась и выставила вперед руки, скрючив пальцы так, что они превратились в когти хищной птицы или кошки. Даже в ее крысиных глазках, обычно ничего не выражающих, вспыхнуло настоящее пламя.
– Не впутывай сюда Чайлай! Она даже Пабло не знает! – рявкнула Луиза.
Мне стало не по себе, и я как можно миролюбивее произнесла:
– Я никого не впутываю, а просто спрашиваю: говорит ли она по-португальски? По-моему, в этом вопросе нет ничего ужасного. Хочу отмести все ненужные варианты. Но ты права. Не так уж это и важно…
Мой тон успокоил Луизу, и она, помявшись, бросила на подругу нерешительный взгляд.
– Ну… – протянула она.
Я тут же вышла из себя:
– Господи, Луиза!
– Не дави на меня, я же не тюбик! – взвизгнула Луиза. – Конечно, говорит. Она же давно здесь живет.
– Ну, отлично. Если ты не против, я прямо у нее и спрошу, не она ли общалась с Пабло, сама понимаешь, всякое в жизни бывает, – подытожила я и направилась к тайке.
Чайлай даже не пошевелилась, когда я села рядом, но по ее напряженным плечам было ясно, что она не рада этому соседству. Луиза висела над нами и злобно сопела. Девушка даже не повернулась в мою сторону, и тогда я прикоснулась к ее плечу. Даже сквозь тонкую пропотевшую кофту кожа показалась мне несвежей и сальной. От волос девушки пахло специями и приторными духами.
– Чайлай…
Тайка с негодованием дернула плечом и демонстративно отвернулась. Луиза, скрестив руки на груди, возвышалась над нами, как Эверест. Я снова позвала Чайлай, но та даже не пошевелилась. Рассердившись, я схватила ее за запястье. Рукав кофточки сполз, обнажив изящный серебряный браслет. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать: на руке Чайлай моя собственность, последний подарок Элены. Тайка повернулась, с вызовом поглядела мне в глаза и уже открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но тут ее взгляд упал на браслет. Я увидела, как она испугалась. Застывшая восковая маска на ее лице дрогнула и поплыла, освобождая место целой гамме эмоций. Чайлай попыталась вырваться, но я держала крепко, впиваясь ногтями в кожу. Тайка вскрикнула.
– Откуда у тебя это? – резко спросила я. – Отвечай! Где ты взяла этот браслет?
Сосредоточившись на тайке, я совершенно выпустила из виду Луизу и никак не ожидала, что эта неотесанная медведица бросится на меня, защищая свою любимую. С воем Луиза удавьим захватом оплела мою шею, одновременно заводя за спину левую руку, и потащила прочь. Я захрипела и отпустила Чайлай, попытавшись высвободиться из объятий ее гориллообразной подружки. Тайка вырвалась, перекатилась через кровать и метнулась в крохотный закуток, служивший Луизе кухней, наступив мне на ногу. Я билась и махала руками, но Луиза не собиралась меня отпускать, и когда я все-таки отпихнула ее от себя, она перегородила мне дорогу. Тайка орала что-то на своем за ее спиной. Браслет Элены болтался на руке. Я сделала бросок в сторону тайки и отлетела к стене, словно врезавшись в скалу. На меня свалились книги с полки и какое-то барахло. Чайлай продолжала вопить и плеваться. Ярость – чувство, которое я старательно подавляла в себе долгие годы – вскипела в моей крови. Я осторожно поднялась и едва не упала, в голове шумело от удара. Давно мне не доставалось так сильно и так часто за столь короткий промежуток времени. Все полученные в катастрофе травмы заныли.
– Не трогай ее! Убирайся из моего дома, тварь! – вопила Луиза.
– Нет, – глухо ответила я. – Я не уйду.
Словно ожидая этого ответа, Луиза бросилась на меня, оскалившись, как волчица, и растопырив пальцы. Я не стала ждать, когда она вцепится мне в волосы, и ударила ее открытой ладонью в нос, вложив всю силу, на которую была способна. Послышался тихий хруст, из ее носа потоком брызнула кровь. Луиза отступила на шаг, замахала руками, а я ударила ее снова, на сей раз кулаком в скулу, добрым словом припомнив несколько уроков самообороны и вскрикнув от боли – скула Луизы была твердой, как камень. Словно выкорчеванное дерево, Луиза
