рядовым Лавренко довольно охотно, даже с некоторым подобострастием, поскольку принимали за переводчика штабного отдела военнопленных. Но как ни крути, не знали солдаты указанного полка того самого майора Бэлашэ. И это было странно. Если бы хотели скрыть, говорили бы разное, вроде «да, был, но куда делся, не знаем» или «в клочки разорвало во время русской артподготовки».
Ту артподготовку почти все румыны упоминали: большое впечатление произвела на противника, даже не попавшие под обстрел солдаты ужасались. Второй вопрос у румын был «что с нами теперь будет?». Особой вражды и ненависти Тимофей к пленным не ощущал, они вроде тоже. Кончилась для этих солдат война, ну и хрен с ней. Это правильно, но в целом-то ничего утешительного.
– …Майор Бэлашэ? Не слышал, господин гвардеец. В нашем полку таких не было, – заверил очередной старшина-артиллерист. – Я всех полковых офицеров знаю. И в нашей дивизии такого майора нет. Я служу в этой дивизии с тридцать восьмого года, господин гвардеец. Мне скрывать нечего, я не наци, не кузист[12]. Куда нас отправят, господин гвардеец? В Сибирь?
– То командование будет решать, но в Сибирь – это вряд ли. Всех вас туда возить очень накладно выйдет, – мрачно объяснил Тимофей. – Хорошо, господин старшина, будьте здоровы, спасибо за сигарету.
Сигаретами, котелками и шинелями румыны запаслись с лихвой – подготовка к плену у них была поставлена неплохо. На аккуратных рядовых представителей СМЕРШ пленные посматривали с уважением, а вот на местных конвойных пехотинцев косились с удивлением и даже некоторым ужасом. Выглядела наша «махра» истинно по-траншейному – максимальной степени ободранности.
– И что эти мамалыжники? – с тоской спросил Андрюха. – Все то же твердят?
– Не знают они Бэлашэ. Черт их поймет, не могли же все сговориться.
– Вот и я говорю: не могли! – обрадовался шофер. – Пойдем, Тимка, начальству доложим. Что-то тут напутано с этим майором. Кто-то нас дезинформировал, вот!
Андрюха был известный болтун, но тут, похоже, был прав.
– Двигаем к штабу, по пути еще уточним, – решил боец Лавренко.
Уточнить ничего особо не получилось. Румыны начали обустраиваться, майоров вспоминать не жаждали, больше спрашивали, будут ли пленных кормить. Дело было плохо: видимо, рядовой Лавренко доверие старшего лейтенанта совершенно не оправдывал. Да и как тут нормально расспросишь в толпе? Несколько раз Тимофей перехватывал недобрые взгляды в спину. Имелись тут враги упорные, истинно фашистские. Тот вон сидит, а шинель рядового явно с чужого плеча. Такими бы всерьез заняться, хотя вряд ли эти гады именно по поводу майора Бэлашэ что-то знают.
Взгляды в спину порядком нервировали, а тут еще обнаружилось, что какой-то мордатый старшина-аджюдан[13] вроде как случайно двигается сквозь толпу параллельно им, но не подходит. И кто знает, что у него в мешке: по объему там автомат и дюжину гранат запросто можно припрятать. Хотя скорее продуктами запасся, вон банки выпирают.
Тимофей резко свернул, едва не снес раззяву-Андрея и встал перед упитанным аджюданом.
– Что-то сказать хотите, господин старшина?
– А… господин гвардеец, я хотел узнать насчет обеда…
Мордатый усиленно дергал глазом. Боится своих, ловкач.
– Пойдемте с нами, спросите у повара, – сказал Тимофей.
Пошли между солдат. Андрюха, бормоча нехорошее, шел сзади.
– Я служил в… – заговорщическим шепотом сообщил аджюдан, – и много знаю по долгу службы.
Тимофей кивнул. В каком подразделении служил ушлый старшина, было не совсем понятно, что-то финансово-бухгалтерское, но нюансов армейского румынского языка боец Лавренко не знал.
– Накануне этого ужаса, – продолжал шептать жутко осведомленный румын, – поступил приказ принять на… – вновь непонятное слово, какой-то вид довольствия, очевидно, – двух прикомандированных офицеров. Один из них значился майором Бэлашэ. Я очень хорошо запомнил эту фамилию, господин гвардеец.
– Это вы правильно сделали, что запомнили. И куда девался этот майор? – затаив дыхание, спросил Тимофей.
– Но он же не успел доехать до штаба дивизии! Русские слишком быстро наступали.
– Да, вот с этим наши погорячились, нужно было дождаться прибытия. Пойдемте, аджюдан, повторите нашему командованию.
– А, господин гвардеец…
– Вам зачтется! – заверил Тимофей.
Навстречу, порыкивая на пленных, пробивался сержант Торчок, румыны немедля давали дорогу. Выглядел Павло Захарович весьма сердитым.
– Отож ищу вас, ищу. Велено немедля собраться…
– Мы нашли аджюдана, он о том майоре знает.
– Що вы нашли? – удивился сержант. – Ну, все одно, швыдче давайте.
Старший лейтенант Земляков ждал у машины и пил что-то из красивого стакана.
– Собираемся. Нет здесь этого поганого майора. Накладка вышла.
– Вот и аджюдан говорит: не успел доехать тот майор.
– Точно, не успел. – Земляков сунул стакан шоферу и нацелил взгляд поверх окуляров очков на вздрогнувшего румына. – Ну-ка…
Тимофей переводил. Как оказалось, командир группы умел ставить вопросы по существу и недурно знал структуру румынских штабов. Вытянувшийся во фрунт старшина-аджюдан отвечал и ел глазами начальство.
Земляков на миг прервал допрос и неожиданно попросил у подчиненных закурить. Удивленный Тимофей свернул цигарку, дал прикурить. Тут командир едва слышно шепнул:
– Тут внимательнее, Лавренко. Откуда был командирован майор Бэлашэ – это самое важное. Если почуешь, что юлит аджюдан или для собственной значимости привирает, сразу дай знать.
– Понял.
Румын короткого разговора, видимо, не слышал: сержант Торчок очень вовремя взялся втолковывать пленному, что у Антонеску шансов на победу вообще не имелось. Продолжили допрос по существу. Пленный весьма уверенно сообщил, что майора переводили из 2-й отдельной саперно-крепостной роты.
Земляков смотрел вопросительно.
– Ничего такого, гладко, – кратко сказал Тимофей.
– Вижу. Павло Захарович, пленного – к коменданту. Скажешь, что сотрудничал мордатый, но, может, еще пригодится. Пусть присмотрят. Меня сейчас не трогать, – скомандовал Земляков. – Чапай думать будет.
Сержант повел пленного, Тимофей с водителем отошли в сторону. Старший лейтенант сидел в машине и не столько думал, сколько быстро и внимательно просматривал записи в своем блокноте.
– Во проняло, даже не докурил командир, пальцы обжег, – прошептал Андрюха. – Они, между прочим, знающего офицера еще раньше нас отыскали. Но тот капитан просто знал, что наш Бэлашэ до дивизии доехать не успел. А твой толстяк поосведомленнее. Здорово ты его углядел. Как прыгнешь!
– Ну да. Толку-то. Тут вопросы сложные.
Тимофей точно знал, что группа не преуспела. Раз нет здесь майора, значит, и ехали напрасно, только бензин жгли, время тратили и людей отвлекали. Бывают неудачи у контрразведки. Сейчас старший лейтенант пытается оправдание найти и хоть что-то полезное придумать. Кстати, Земляков еще недавно курил, и не особо культурный табак, привычка дымить есть. Наверное, после ранения курить доктора запретили, он и бросил.
Командир группы выпрыгнул из кузова, обошел машину и вдумчиво, длинно и интернационально выругался – гавкающие немецкие ругательства и мат в плотной интернациональной смеси
