её с боем.
— Потери?
— Пятьдесят два человека убитыми и семь ранеными.
— Так много?
— Да. Но, господин полковник, хочу сказать, что нам всем очень повезло, ведь в последний момент вы, словно почуяв ход предстоящего боя, что ждёт нас впереди, отправили на зачистку этого леска не один взвод, а два. В противном случае у нас не получилось бы добиться успеха.
— К чёрту, Отто! Если бы вы повоевали с моё, то знали бы, на какие только ухищрения не идёт противник. И это касается не только русских, но и другие недонароды, которые Рейх сумел покорить. Правда, только на Восточном фронте я встретил такой необычный вид вооруженных сил, как многочисленные снайперские отряды. Так с кем вы там столкнулись? Сколько их было? Полсотни? А может, даже сотня?
Обер-лейтенант видел, что полковник ждёт победоносного доклада, и он был бы рад сообщить об успехах, вот только успехи эти были крайне сомнительны. Но, как бы то ни было, доклад командиру, да ещё и в боевой обстановке, должен был быть полностью правдивым.
И Отто Фишер, набравшись смелости и в душе надеясь, что полковник хоть и расстроится, но трезво оценит ситуацию, рассказал всю правду, как на духу. После доклада, глядя на застывшее и чуть перекошенное ничего не выражающее лицо командира полка, вытянулся по стойки смирно.
И так, не шелохнувшись, он простоял не менее минуты, прежде чем полковник ожил и, закашлявшись, постучав себе ладонью по горлу, переспросил:
— Сколько-сколько? Четверо русских уничтожено и один ранен, но сбежал⁈
— Да, господин полковник.
— Как? Как такое могло произойти⁈
— Господин полковник, хочу напомнить, что мы на том фланге имели в противниках не просто пехоту, а элитный отряд, который, скорее всего, принадлежит к НКВД!
— Ну и что⁈ Пусть к НКВД, но почему их так мало погибло? Как они смогли уйти?
— Мы этого не знаем. Кроме тех, о ком я сказал, больше мы никого не видели. Они словно растворились в тумане.
— Они, что, призраки, чтобы растворятся в воздухе⁈ — негодовал полковник.
— Мы не знаем, — продолжил свой честный рассказ Фишер. — Но они не просто ушли, а перед этим нанесли огневое поражение другому нашему взводу, что атаковал через дорогу по картофельному полю. Мои солдаты, которым удалось выжить, рассказывают, что видели лично, как снайперы врага стреляли в ту сторону.
— Так это тоже были они⁈ Как они умудрились стрелять в тумане и при этом видеть⁈
— Сказать точно сейчас невозможно, но, скорее всего, так оно и было. Они действительно видели в тумане и точно поражали наши подразделения, — потупился обер-лейтенант.
— Так получается, что вы толком никого и уничтожить не смогли, потеряв множество верных солдат, — со вздохом сожаления констатировал очевидное Рёпке и устало спросил: — Это всё?
— Нет, господин полковник. Хочу доложить, что в лесополосе случилось непонятное событие, — замялся Фишер и, уперев взгляд в пол, рассказал командиру о разутых солдатах.
— Разуты? Мародёры? — зло прошипел полковник, а потом, вспомнив, что сейчас ещё проходит операция, ударил кулаком по земляной стене: — Как такое может быть во время боя? Наша артиллерия же обстреливает ту позицию! Как у этих русских время на мародёрство-то хватает? Мы же атакуем! И вы мне доложили, что лесопосадка взята⁈
— Так точно, господин полковник. Она в наших руках.
— Тогда, как русские успевают заниматься обкрадыванием убитых и одновременно воевать с нами? Или вы хотите сказать, что этим занимаются наши доблестные солдаты⁈
— Никак нет. Это русские. Наши пехотинцы бы на такое вопиющее кощунство никогда бы не пошли. Красть у своих товарищей — что может быть позорней⁈ — Обер-лейтенанта аж покоробило от подобных мыслей.
— Это и так понятно. Наши солдаты для этого слишком хорошо обуты и одеты. А варвары, с которыми мы воюем, практически ничего не имеют, вот и тащат всё что попало. Ещё тело нашего воина остыть не успело, а они уже сапоги снимают, чтобы сменить свои лапти на нормальную обувь. У русских даже пословица есть: «на ходу подмётки рвёт». Вот — это наш случай!
Фишеру понравились слова командира. И в другой момент он бы с радостью разделил его пафос. Но сейчас, для дела, главной была правда, а потому, как бы прискорбно это ни было, но в данном моменте полковник ошибался. И обер-лейтенант был вынужден это заметить.
— Никак нет, господин полковник. Те, кто снимал обувь, не для ношения её снимали.
— А для чего же ещё им понадобились сапоги? — не понял Рёпке и уточнил: — Что вы хотите сказать?
— Дело в том, что с каждого нашего убитого пехотинца снято по одному сапогу. Но сапоги эти не украдены, а стоят рядом с телами.
— Просто сняты? Но зачем?
— Мы не знаем, господин полковник. Но удивляет не только это.
— Что ещё может быть более странного?
— А то, что эти сапоги именно что поставлены в грязь.
— И что это значит?
— Сложно сказать. Тут надо думать. Возможно, это какой-то культ, — предположил Фишер и тут же добавил: — Но это не моя компетенция. Прошу прощения, господин полковник.
— К чёрту компетенцию, — остановил его Рёпке и, с интересом посмотрев на своего подчинённого, уточнил: — Вы сказали про культ. Культ? У русских варваров?
Обер-лейтенант перевёл взгляд на адъютанта полковника.
Рёпке это заметил и, посмотрев на присутствующего, но практически не принимающего участие в разговоре Зеппельта, скомандовал:
— Вольфганг, говорите. Что вам об этом известно?
Полковник знал, что адъютант только что вернулся после общения с ранеными, что штурмовали лесопосадку, а потому обладал новыми сведениями.
Тот прокашлялся и доложил:
— Другие наши солдаты и офицеры тоже предполагают, что столкнулись с каким-то древним культом. Другого предположения пока, увы, нет. В дальнейшем, конечно, необходимо более детально разобраться. Вполне возможно, что о происходящем стоит доложить наверх и подключить к этому делу криминальную полицию, но уже сейчас можно кое-что предположить.
— Не тяните. Выкладывайте.
Адъютант кивнул Фишеру и тот произнёс.
— Ефрейтор Браун из третьего взвода моей роты, который выжил в этой проклятой лесопосадке, в своё время был на службе у русского царя.Так вот, увидев снятые сапоги, он вспомнил, что в давние времена это означало, что, якобы, «одной ногой ты уже в могиле».
— Что за глупость? Почему одной ногой, если каждый из них
