Ольга сразу поняла, кто с ним рядом. И совсем не удивилась, потому что такой Диану и представляла. Даже не пыталась лгать себе, будто рада тому, что та оказалась редкой красавицей. Как будто бы было обиднее, променяй Аверин ее на нечто подобное Лие.
Приходилось признать, в Диане во всем чувствовалась порода, как и в самом Аверине. Они были друг другу под стать — оба темноволосые, высокие, с правильными чертами лица. Если бы Аверина вдруг кому-нибудь вздумалось короновать, то лучшей кандидатуры на роль царицы, наверное, не найти на всем белом свете.
И все же в груди засаднило. То ли по привычке, то ли от того, что породистая роскошная Диана, наклонившись к самому уху Аверина, что-то ему говорила с улыбкой. И все у нее было плавным, отточенным, изысканным — походка, взгляд, жесты.
Парочка подошла к стойке ресепшена, и Костя заговорил с администратором.
Наверное, будь Ольга моложе, непременно почувствовала бы себя блеклой и неинтересной. А сейчас она то ли отлежалась в ванне, то ли проголодалась, но было совершенно безразлично, как она смотрится на фоне Костиной любовницы. Даже сама удивилась.
Что любовницы — факт, Аверин с Дианой живут в этом отеле и вряд ли в отдельных номерах. Воображение показало Костю, лежащего в такой же роскошной ванне, в какой недавно лежала она сама. Диана подходит к нему, обвивает шею. Аверин берет ее за запястье, и тянет к себе в воду…
«Вместе, Оля!..»
Оля остервенело схлопнула возникшие перед глазами слова, собрала рассыпанные буквы, дрожащими руками свалила их в стоящий в самом дальнем уголке сундук и с грохотом захлопнула крышку. Даже ключ умудрилась провернуть.
«И никаких воспоминаний».
Аверин со спутницей отошли от стойки и направились в их сторону. Теперь Оле казалось, что все происходит в замедленной съемке. Аверин медленно, очень медленно повернулся к Диане и что-то сказал. Скорее всего, мозг перегрелся и выдает желаемое за действительное, а значит то, что Костя говорит сквозь зубы, ей просто привиделось.
Потом он так же медленно повернул голову, и его взгляд напоролся на Олю. Аверин застыл как будто с разбегу врезался в невидимую бетонную стену. У Ольги в ушах даже зазвенело гулкое эхо от удара.
Она слишком хорошо знала Костю, чтобы обмануться его невозмутимостью. Он уставился на нее, потом на Давида, скользнул взглядом по Антону и, наконец, завис на руке, вложенной в ладонь Данилевского.
Она голову на отсечение давала, что его глаза-рентгены с фотографической точностью сканировали, обрабатывали, нумеровали мельчайшие детали. Паковали и раскладывали по полкам.
В какой-то миг Ольга даже пожалела, что не сидит на коленях у Данилевского, но потом устыдилась своих мыслей. Давид не заслуживает, чтобы его использовали, лишь бы подразнить одноразового любовника.
А потом Аверин посмотрел ей в глаза, и ее самообладание начало стремительно иссякать, как будто вода утекала в образовавшуюся воронку. В какой-то момент показалось, что маска на лице дрогнула, но это Костя просто шагнул вперед.
Диана положила ему руку на локоть и что-то сказала, приблизив лицо к аверинскому лицу. Тот оставался непроницаемым, и, если бы Оля сошла с ума, она бы решила, что он хочет стряхнуть эту руку.
Но она не настолько не дружила с реальностью и с собственной головой. Вдруг поймала себя на том, что они все на нее смотрят: Давид, Антон и Аверин. Диана тоже сверлила испытывающим взглядом, но Оле ее взгляды были глубоко безразличны.
Зато она почувствовала, что Давид поглаживает большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Он делал это незаметно, не напоказ, он не собирался дразнить Аверина. Так значит Данилевский в курсе их непростых и запутанных отношений, распутать которые так ни у кого и не вышло. Проще оказалось разрубить.
Тем временем Давид окинул всех действующих лиц этой небольшой мизансцены понимающим взглядом и выпрямился в кресле.
— Какая неожиданная встреча, господин Аверин! Позвольте вас поприветствовать, — он протянул руку подошедшему Косте.
Жест больше напоминал протянутую для поцелуя подданым королевскую длань. И Оля не могла не признать, что если кого и стоит короновать, то только Давида.
Глава 17— Тоже любите этот отель, господин Данилевский? — Аверин пожал протянутую руку. Давид продолжал удерживать Олю, и она готова была поклясться, что видит, как вокруг раскаляется воздух.
— Мои гости, — вместо ответа глазами указал Давид на Олю с Голубых. — Ольгу вы знаете, а с Антоном, вероятно, не знакомы…
— Отчего же, — Антон деланно удивился. — Я знаю Константина Марковича, это Олин пациент. Бывший, — поспешил уточнить и улыбнулся лучезарной улыбкой.
Костя окинул его многозначительным взглядом, и Оля напряглась. Проедется Аверин по порче, сглазу и методам борьбы с ними, или все же решит соблюсти правила приличия?
Решил соблюсти. Кивнул с преувеличенной вежливостью, а затем поднял глаза на Ольгу.
Такие знакомые, она там каждую ресницу перецеловала. Ему нравилось, он подставлял лицо и оглаживал ей спину широкими шершавыми ладонями…
«Я больше не тону в них, Костя, и ты больше не стараешься меня в них утопить».
— Здравствуй, Оля.
— Здравствуй.
И все. Правильно, они чужие люди.
— Это Диана Ульрих, — представил свою спутницу Костя, обращаясь ко всем троим.
— Мои соболезнования, госпожа Ульрих, — вдруг сказал Давид, отпуская Олину руку, и Ольга ошарашенно уставилась на Данилевского.
Соболезнования! Неужто по поводу Аверина? Мужчины перестали изображать вежливых мальчиков? При этом внутренний голос неустанно подвывал тоненьким голоском: «Видишь? А ты не верила! Оправдания вечно ему искала. Его сестрица не придумывала, он к Диане полетел, а ты с самого начала в пролете была».
Но неожиданно Диана вполне натурально всхлипнула и проговорила, печально глядя на Данилевского.
— Благодарю, Давид. Для меня сейчас так важна дружеская поддержка!
Аверин закаменел, и Оле вновь показалось, что он сейчас сбросит лежащую на локте руку. Но Костя невозмутимо смотрел перед собой, и оставалось лишь гадать, с чего это вдруг у нее так разыгралось воображение.
— Что ж, господа, приятно было встретиться. Если я вдруг понадоблюсь, я в президентском люксе, — сообщил Аверин небрежным тоном.
— А чем президентский люкс отличается от обычного? — спросила Ольга и, когда сообразила, что размышляет вслух, было уже поздно.
— Тем, что там шесть спален, — ответил Костя, вперив взгляд в Олю. Она почувствовала себя как под прицелом, потому что снова все, включая Диану, смотрели на нее. Как будто ждали, что она скажет.
Пришлось говорить.
— Какая жалость, — протянула разочарованно, — почему всего шесть? Неужели так трудно было сделать больше?
