Книга Дикие надежды - Энжи Собран

— Где вы его взяли?

— На кочке, под деревом сидел, — устало пояснила Меррит и, обведя взором встревоженный лагерь, столкнулась с укоризненными взглядом темных глаз.

Коури снисходительно закатил очи, увидев малыша на ее руках, и как-то обреченно покачал головой, будто ничего меньшего от нее и не ждал. Взметнул вверх бровь и хмыкнул насмешливо:

— Где же ты кочку нашла, блаженная?

— На болоте…

— Болот тут отродясь не было, нерадивая, — покачал головой, укоризненно прищёлкнув языком: — Ты ври да не завирайся.

И так он в этот момент напомнил Меррит Гаэрта, что та, прищурив глаза, присмотрелась. Но сходство пропало, словно его и не было.

Меррит усадила малыша на свою лежанку, и принялась высвобождать из сырых и холодных вещей, тщательно растирая замерзшее тельце и укутывая в свой теплый плащ. Действуя по наитию, протянула малышу сухарик из своих запасов, с удивлением понимая, что он не так мал, как ей показалось. Серые глазенки осмысленно и немного обиженно посмотрели на нее сквозь слезы, а потом малыш, улыбнувшись и продемонстрировав острые зубки, принялся сосредоточенно жевать.

— Откуда в лесу ребенок? — продолжил допрос Дагьер, стоило только затихнуть малышу.

— Мать принесла, сбегала от каких-то опустошителей, — объяснила Меррит благодарно улыбаясь воину, что протянул ей теплый отвар, и не заметив, как переглянулись Коури и Сейл. — Не придумав ничего другого, спрятала его в корнях саранта.

— Саранта? — повторил Коури.

— Вы видели ее? — спросил Вершитель.

— Кого? — недоуменно переспросила девушка

— Мать малыша, — нетерпеливо уточнил он, приглядываясь к ребенку.

— Видела, ваше могущество.

Дагьер скривился.

— А почему их не тронули?

Меррит пожала плечами — у нее не было ответа на этот вопрос.

— Мать ушла с ним в лес за ягодами. Уже возвращаясь, увидела деревню в агонии и побежала. Заплутала в болоте, а выбраться не смогла. Я услышала ее мольбы о помощи и вот нашла ребенка, — сбивчиво бормотала девушка, согреваясь под заботливо накинутым на плечи плащом.

— Почему вас не заметили стражи? — поинтересовался, пристально наблюдавший Дагьер.

— Не знаю, ваше могущество, я спешила и не обратила на них внимание, — увильнула она от ответа.

Малыш заснул, обиженно поджав пухлые губки, обессиленно обмякнув на ее руках.

— Не ходите туда до рассвета, — умоляюще попросила Меррит, видя, как повинуясь негромким командам, начинают собираться изыскатели.

Тревожное предчувствие, неизбывное ощущение, что все, кто окажется сейчас в темноте сгинут в бездонной черной пустоте, комом нарастало в груди, вынуждая ее буквально умолять их остаться. Почему-то мысль о том, что она может никогда больше не увидеть лазурных глаз этого мужчины, ужасала ее больше, чем недавняя встреча с прародительницей зарнов. Неумолимый страх неминуемой потери моментально вымел из головы все глупые мысли.

— Прошу, — шепнула Меррит одними губами, поднимая голову и всматриваясь в глаза Сейла.

— Отдохните, Ди. Позже поговорим, — беззаботно отмахнулся от ее просьбы.

Ему не терпелось уйти, но отпустить Меррит не могла, слишком остро ощущала смерть за его спиной, слишком неотвратимым было предчувствие беды.

— Обещайте, — в душе вновь зарождалась паника, вынуждая ее крепче прижимать малыша в попытке сдержать руки, что неотвратимо тянулись к Вершителю, в надежде остановить от опрометчивого шага, — Обещайте, что не пойдете туда до рассвета, — уже резче повторила она, чувствуя, что еще немного и от ее самоконтроля не останется и следа… Встряхнула головой, отгоняя непрошеную картинку, гордо задирая подбородок и снова отыскивая глазами его глаза.

— Вам это важно? — пристальный взор вновь выискивал что-то внутри ее, заставляя сжиматься от накатывающего чувства обнаженности.

Говорить она уже не могла, ощущение собственной уязвимости и возвращение давно забытых страхов, лишили ее голоса. Поэтому просто смотрела широко открытыми глазами, снова и снова отгоняя отголоски порожденного ее воображением ужаса.

— Хорошо, — неожиданно серьезно пообещал Дагьер и отошел, оставляя ее одну.

Меррит проследила за ним взглядом, устраиваясь удобнее рядом с ребенком, и, заметив, как после череды коротких приказов притихли, начавшие собираться воины, удовлетворенно вздохнула.

«Странный он», — призналась она самой себе.

— Что думаешь? — поинтересовался Вершитель у подошедшего Коури, внимательно наблюдая за девушкой и ребенком, что она принесла.

— Болот тут уже много веков нет, — пробормотал великан, потирая подбородок. — Вымерзли во времена Четвертой войны. Да и живых никого. Сам знаешь.

Сейл кивнул, соглашаясь. Четвертая война сделала это место непригодным для жизни — только Рис-Аш-Ан и Ин-Шран оставались обитаемые. И деревни приеров в Мерзлых Землях.

— Он — зарн, — в такт его мыслям буркнул одноглазый. — Но не такой как все они, — обвел он глазами молодых воинов. — Чистокровка. Сильная кровь.

Дагьер хмыкнул:

— Что ж это несколько упрощает задачу, но не дает ответа. До Ин-Шрана почти день пути. Как ребенок мог забраться так далеко?

— Девчонка говорила — мать принесла.

— И что она сбежала.

— Чудные дела творятся, Твое Могущество, — потер макушку Коури. — И этот зов… Ты заметил, что он стих, когда она появилась рядом с нами?

— Считаешь, что это она звала?

— Сложно сказать. Но с девочкой что-то не так. И это не просто магия. И нишер вчера странно подействовал.

— Блок на память.

— Что?

— Подлив нишер, ты снял блок на ее силе и памяти. Хорошо хоть сила прорвалась раньше, и она смогла вчера ее сдержать.

— Но зачем? — удивился Коури. — Что может знать ребенок, чтобы ставить такой блок?

Сейл покачал головой, щуря глаза:

— Очень многое. Например, кто его настоящие родители.

— И зачем же это скрывать?

— Не знаю, Коури. Не знаю. Может, это все всего лишь побочный эффект неудачного запечатывания силы. А может все несколько серьезней. Как те голубые кристаллы, что мы везем императору.

— Тоже веришь в эту байку про сердца драконов?

— Кто знает. Кто знает, — криво усмехнулся Дагьер. — Завтракаем и собираемся. Выступим с первыми лучами. Нужно попасть в Ин-Шран до полудня.

— Проверять не пойдем?

— Нет, — отрезал Сейл, становясь серьезным.

Коури вздохнул. Он