бродячих собак. А собак она не боялась.
Да и, пожалуй, в ее случае боггарт смог бы придумать что-нибудь поинтереснее, типа Марианской впадины, внезапно разверзшейся под ногами.
Третья мысль была о собаках. Тех самых, бродячих. Их здесь водилось множество – больших и мелких, лохматых и короткошерстных, с цветными бирками в ушах и без них (и без бирок, и даже без ушей). Иногда собаки рычали, иногда лаяли, иногда ластились к рукам и выпрашивали вкусняшку. А еще они бегали стаями. Всегда. Одинокая собака могла оказаться разве что потеряшкой. А потеряшка не стала бы рычать на прохожих, скорее, бросилась бы навстречу, жалобно прося помощи.
Так что в версию с собаками Ксюха тоже не слишком верила.
Поэтому она мысленно обозвала неведомого монстра волком и отступила на полшага назад.
И врезалась спиной во что-то твердое.
Вскрик вырвался внезапно, не столько от испуга, сколько от неожиданности. А в следующее мгновение Ксюхе зажали ладонью рот. И нос. И даже глаза. В общем, ладонь была такого размера, что легко закрыла все лицо, мешая дышать и не давая разглядеть, что происходит вокруг.
Тем временем что-то (вторая рука незнакомца? щупальце гигантского плотоядного осьминога? корабельный канат?) обхватило Ксюху поперек туловища, прижало руки к телу, сдавило со всех сторон. Сразу стало понятно, что рыпаться бесполезно. Дергайся не дергайся – слишком уж разные весовые категории. И силовые. И, видимо, возрастные тоже.
Совсем близко, в районе коленей, раздалось рычание. Поднялось выше, к поясу. И еще выше. Если бы не зажатый рот, Ксюха взвизгнула бы, почувствовав, что собачьи (волчьи?) лапы уперлись ей в грудь, а влажный нос ткнулся в шею. К счастью, ее не кусали, а самым тщательным образом обнюхивали.
– Ну чего? – нетерпеливо спросил мужской голос откуда-то сверху.
Очень сильно сверху.
Волк коротко рыкнул в ответ.
– А дальше что?
Волк что-то проворчал.
Эти двое отлично понимали друг друга, в отличие от Ксюхи, которая не понимала практически ничего. Кроме одного: у нее проблемы. Возможно, большие проблемы. И они почти наверняка связаны с магическим миром и Людвигом.
– Где эта тварь? Отвечай, ну! – прорычал мужик Ксюхе в макушку.
Да, совершенно точно – с Людвигом.
Но неизвестным личностям об этом сообщать не обязательно.
– Вы о чем? – попыталась произнести Ксюха, но рука все еще закрывала рот, поэтому получилось только промычать.
– Где эта су… кобель?! – Ладонь слегка сместилась, позволяя глубже вдохнуть и ответить.
– Спасите! – заорала Ксюха вместо ответа – как любой человек, на которого напали в темном переулке и который знать не знает ни про какого блудного кобеля.
Очень хотелось немедленно воспользоваться ключом, но сейчас перемещаться было нельзя. Если она метнется в Дом, мужик отправится вместе с ней. И волк, возможно, тоже. Многовато противников для хромого, лишенного магии балбеса.
– Не ори, – Ксюху слегка встряхнули, – и не коси под дурочку, ты вся им пропахла! Где он?
– Да кто? Я не понимаю, о ком вы!
– Все ты прекрасно понимаешь. И сейчас скажешь мне, где эта шавка, иначе не скажешь уже ничего, никому и никогда.
Звучало красиво, почти поэтично.
А потом Ксюха услышала тихий смешок. И еще один звук, который не сразу получилось идентифицировать. Нечто среднее между треском, хрустом и хлопком. Звук, с которым что-то протыкают: будто колбасу в тугой пленочной оболочке ткнули кончиком ножа, и пленка расползлась в стороны. Или как натянутую кожу пробили бы туповатым шилом, и она не сразу, но поддалась.
Потом Ксюха почувствовала неожиданный сквозняк чуть выше талии. Под курткой, под толстовкой, под футболкой… там, где уж точно никакого сквозняка быть не могло.
И только потом она поняла, что рука, до того обхватывавшая ее поперек туловища, теперь держит как-то по-другому. Менее крепко, но более напряженно. Странно как-то держит.
Смешок повторился.
В бок ткнулось что-то жесткое. Вроде бы не слишком острое и не холодное (то есть не похожее на нож), но Ксюха не очень-то доверяла собственным ощущениям.
Ощущения совершенно точно врали!
Например, они уверяли, что вокруг жарко как в бане и самое время вспотеть. Или что Ксюхины ноги сделаны из мягкого, подтаявшего на солнце пластилина (а это было не так). Или что сердце вот-вот пробьет грудную клетку (что, вообще-то, анатомически невозможно).
«Главное, чтобы татуировку не повредили», – подумала Ксюха.
«Главное, чтобы девочка не пострадала», – подумал кто-то рядом. Не тот мужик, который все еще держал Ксюху и тыкал чем-то ей в бок. И не волк, понятное дело. Кто-то другой, знакомый.
Ксюха, наверное, узнала бы этого человека по голосу, если бы услышала его. Но она сумела уловить только намерение и отголоски эмоций и подумать в ответ как можно громче: «Я в порядке! Просто вытащи меня отсюда!»
Глава 11. Драки за гаражами и их особенности
– Девочку отпустил быстро, ты, урод!
– Да какого… – начал мужик, разворачиваясь на голос всем телом, вместе с Ксюхой. – Хрен ли ты тут вообще забыл?!
«Живет он здесь», – подумала Ксюха. Не прямо здесь, конечно, но неподалеку.
– Домой иду, – подтвердил непривычно напряженный Тимур непривычно напряженным голосом.
Таким сосредоточенным и нервным он не был, кажется, даже когда пытался утихомирить разбушевавшихся на задних партах школьников. Даже когда один из этих школьников (Серега, конечно) шарахнул другого металлической линейкой по лбу. Даже когда линейка рассекла углом кожу над бровью, на парту закапала кровь, а кто-то из девчонок некстати решил завизжать. Видимо, из солидарности с пострадавшим.
Даже тогда Тимур выглядел спокойным и собранным.
Сейчас – нет.
– Вот и иди куда шел, а то вломлю так, что устанешь очки из глаз выковыривать.
– Еще раз: ты отпускаешь девчонку и валишь отсюда.
– С чего бы это?
Где-то позади снова раздалось рычание. Или ворчание. Нечто среднее.
Тимур на него не среагировал. Кажется, он не подозревал, что самый опасный противник тут не человек, а животное.
– Ха! – невесть чему обрадовался мужик, дослушав рычание до конца. – Давно мечтал хорошенько двинуть кому-нибудь из…
И тут на Ксюху упала тишина.
Она недоверчиво моргнула. Раз, другой. Ничего не изменилось. Исчезли рев машин, доносившийся от дороги, отголоски музыки из окна ближайшего дома, шорох гравия под ногами. Макушки коснулось чужое дыхание, зашевелились в ответ губы Тимура, но до Ксюхи не донеслось ни слова, будто все звуки мира просто отключили на профилактику, как горячую воду по весне.
– А… Кто это сделал? – осторожно произнесла Ксюха.
Вернее, попыталась произнести, но не была уверена в результате. Кажется, она оборвала фразу на полуслове. Или нет. В любом случае на нее не обратили внимания – переругиваться собеседники не прекратили.
Тимур говорил все резче, а мужик, держащий Ксюху, то и дело дергался, вынуждая дергаться и ее. Кажется, он орал: на ухо и щеку то и дело попадали капли слюны, а вытереться не было никакой возможности.
А потом Ксюху вдруг откинули в сторону. Швырнули как пушинку. Среагировать она не успела, опомнилась, когда вписалась плечом в
