Ромке и Олегу, — начинает рассказ язва. — Оба устроились в столице. Но сюда регулярно приезжают. Ромка, правда, чаще. Олежка работает где-то в банке. Пока старшим менеджером, насколько знаю. Но перспективы там есть, — усмехаюсь про себя. Ну да, для некоторых — старший менеджер в банке, наверное, большой успех. А я вот никогда не хотел на кого-то чужого горбатиться. Сразу пытался мутить что-то свое. Медленно, но упорно. И, что удивительно, получилось. Слушаю дальше откровения: — Владик и Стас остались здесь. Оба работают в автомастерской отца Влада. Они как братья, везде вместе. Хотя вообще не родственники. Что еще рассказывать? — заканчивает недоуменно.
— Например, какие у них были отношения со Светланой? А еще есть у кого-то жены-дети?
— Нет, женами пока не обзавелись. Со Светкой все дружили. А с Владом у них в школе был роман. Давно, еще до Ромки. Но такой, совсем детский.
— А после Ромы? Когда он уехал учиться, у Светланы кто-то был?
— Из постоянных парней нет. Так, обычные короткие связи.
— Кто-нибудь из этих коротких связей на большее претендовал? Ревностью сильной страдал?
— Ну, был один. Костя. Старший брат Влада, кстати. Он такой… не подарок, в общем. Его даже отец не смог в автомастерскую пристроить. На мотике своем все время гоняет и пиво глушит в барах с друзьями. Светка с ним быстро рассталась. Говорила, для серьезных отношений не подходит. Он ее потом не раз караулил у дома. Даже я слышала, как они ругались. Вот Костя, действительно, ревнивый. Но что бы убить… Мне кажется, тут что-то посильнее ревности надо.
— Всякое бывает, — хмурится Яна. — Об этом парне вы тоже не говорили следователям?
— Да они меня только о ресторане и спрашивали. Замаялась рассказывать, кто куда ходил и что говорил, — морщится девица. — Но если еще раз вызовут, обязательно скажу. И родители Светы наверняка вспомнят Костю. Они его сильно не любят и тоже видели эти разборки.
— Кстати, может, и нам расскажете о ресторане? Кто ушел первым? Кто потом? Вы сами когда и с кем уехали?
— О боже! — закатывает глаза язва и тяжело вздыхает. — Ладно. Все равно уже от зубов отлетает. Первыми ушли как раз Света с Ромой. Она все же немного перебрала, и Ромка обещал доставить ее к подъезду. А мы все вчетвером еще примерно полчаса посидели и тоже разошлись. Влад со Стасом в мастерскую пошли. Она тут, недалеко. А Олег меня на такси до дома добросил и к родителям поехал. Он у них живет, когда сюда приезжает.
— То есть дома ты была около шести? — решаю наконец вклиниться в разговор. Надо же и мне поучаствовать. А то для посторонних непонятно, что я вообще тут делаю. Девица с удивлением косится на меня. Кажется, уже успела отождествить с предметом мебели. А я тут ей все карты ломаю. Но все же отвечает:
— Ну да. Примерно так.
— Дома кто-то был?
— Мать была. И сестра младшая.
— Свете не пытались звонить? — задает интересный вопрос Яна. И кстати, девица на секунду тормозит перед ответом:
— Пыталась. Но трубку никто не взял. Я решила, что она уже вырубилась и спит. Набрала Ромке. Он сообщил, что довез подругу, все нормально. Ну я и успокоилась. А утром ужасная новость… — язва прикрывает глаза ладонью, демонстрируя скорбь. И этот ее жест почему-то отдает фальшью. Вспоминаю, что во время разговора сильных эмоций она не проявляла. А тут будто вспомнила, что надо что-то такое изобразить, и сыграла. Не очень натурально. Обсужу это позже с Яной. И вообще пора закругляться. Расследование, оказывается, довольно утомительная вещь. Хотя рядом с моим наваждением я готов терпеть что угодно. К тому же это все ради Ромки. Но сейчас хочу полностью завладеть вниманием Яны. Чтобы смотрела и слушала только меня. Почти час вел себя примерно, и теперь мне нужна награда.
Глава 33 Яна
Подруга Светланы покидает кофейню явно не в том настроении, в котором пришла. Подозреваю, что причина в известии о беременности погибшей. Именно эта новость вызвала у Марины самую сильную реакцию, насколько я смогла разглядеть. Удивительно, что с ней, как с близким человеком, Светлана не поделилась. Думаю, это важная деталь. Заношу ее в заметки телефона. Решаю отмечать там то, что кажется важным. Кто знает, вдруг из этих разных кусочков со временем соберется полная картина. Конечно, гарантий нет, но что мне еще остается?
Илья расплачивается, и мы тоже уходим. На улице он пытается взять меня за руку, но я не позволяю. Не хочу, чтобы его прикосновения стали для меня чем-то привычным. А он, похоже, именно этого и добивается. Когда отвожу руку, ловлю на себе недовольный мужской взгляд. Четко очерченные губы поджимаются, брови хмурятся. А я, кажется, опять на него пялюсь. Тяжело вздыхаю и отворачиваюсь. Мы загружаемся в машину, но отъезжать Илья не спешит. Молчит какое-то время, а потом предлагает:
— Обменяемся наблюдениями? Как тебе эта язва?
— Язва? — переспрашиваю. Ну да, точное определение.
— Она самая. Даже не скрывала желание тебя задеть. Удивительная верность мертвой подруге. Только оценить уже некому, — усмехается Илья. — Что о ней думаешь?
— Самое главное: насколько ее словам можно доверять, — озвучиваю свои сомнения. — Я бы сказала, процентов на 50%. Следовательно, строить теории на ее словах рискованно. А твое мнение?
— В целом, согласен. Но я бы дал еще меньший процент, — Илья почти не отводит от меня взгляда, чем сильно смущает. Стараюсь смотреть вперед. Лишь изредка перевожу на него глаза и каждый раз ненадолго зависаю. Это уже серьезно злит. Моя неспособность противостоять его обаянию. А чуть хриплый голос я готова слушать сколько угодно, ощущая, как он отдается волнением в груди. Пусть и рассказывает совсем не романтичные вещи: — Обратила внимание, эта Марина не сильно скорбит по своей безвременно почившей подруге. Ну, либо у нее железная выдержка, что вряд ли. На твои вопросы отвечала почти без эмоций. Лишь в конце опомнилась и попыталась изобразить горе. Зря. Слишком отдавало фальшью.
— Думаешь, на самом деле они не были подругами?
— Кто ж их знает? — пожимает плечами
