сугробы. Колодец торчал из этих сугробов, действительно, похожий на трубу. Из него уходил вверх столб снега, который на невероятной высоте распадался и улетал в сторону замка, целенаправленно засыпая его мягким зимним пухом. Снежинки сверкали, кружились, искрились. Пахло морозом, а еще… чем-то новым. И оно сулило только хорошее.
Мирта посмотрела на счастливый вид Леона и поняла, что он нисколько не боялся происходящего. Колдун искренне наслаждался магической стихией.
Кажется, я влюбилась, подумала Мирта и прислонила голову к плечу человека, который казался ей самым вредным на свете, но без которого то новое, что сулил им волшебный источник, вряд ли могло случиться в ее жизни.
Леон подошел к одному сугробу и, смахнув снег, обнажил деревянную скамью, на которую пригласил Мирту. Девушка подумала, что и холод в новогоднюю ночь не страшен, но с удивлением обнаружила, что скамейка теплая, а из-под деревянных ножек начинают течь ручейки потаившего снега.
— Вы колдуете? — с изумлением спросила она.
— Совсем немножко, — довольно ответил Леон. — Кажется, наступила полночь. Время загадывать желание. Я свое загадал.
— Я тоже, — прошептала Мирта и подумала, насколько нарушит субординацию, если обнимет своего будущего начальника. Уточнить всегда было нелишне.
— А я прошла собеседование?
— Да, но есть еще условие.
— Не думаю, что… — замялась она, чувствуя, как сердце скакнуло от мысли, что он снова ее поцелует.
Но это же был Леон Карро. Он любил обескураживать.
— Вы нарисуете мой портрет.
Мирта кивнула, пытаясь сдержать комок обиды, застрявший в горле.
— Ошибся, условий будет два. Следующий Новый год мы встречаем вместе. А третье условие так само и просится. Можно я вас поцелую?
Эпилог
«Дорогие родители!
Сим сообщаю, что нахожусь в здравии и чувствую себя прекрасно. Надеюсь, что мое письмо найдет вас в великолепном состоянии духа и тела, а ваше богатство и благосостояние приумножились многократно, с тех пор как мы виделись последний раз. Мадам Кларисса Вермонт должна была написать вам письмо, надеюсь, вы успели его получить и так же, как и я, радуетесь за Клементину, которая сказала «да» герцогу Рольду Маранфорду Третьему. Насколько я понимаю, сделка состоялась, и обе стороны счастливы».
Мирта прикусила перо и задумалась. Яркий солнечный свет заливал библиотеку, по подоконнику била звонкая капель, на столе лежали ожидавшие ее шляпка и дорожная накидка — все мешало сосредоточиться. Мирта из прошлого, которая все еще жила в Мирте нынешней, хотела оправдываться. Она собиралась написать, что не смогла попасть на повторную церемонию в герцогском замке по причине болезни и дурного вида, ставшего ее следствием, однако что-то подсказывало: вранье означало бы проигрыш, а новая Мирта объявила бой всем проявлениям слабости духа и воли. Мелькнула мысль дописать письмо позже, но девушка собралась с мыслями и закончила короткое послание:
«По законам Ливании я являюсь взрослой и совершеннолетней, посему отказываюсь от родительского содержания и карманных расходов. Впредь я намерена самостоятельно определять свою судьбу. Но прошу вас не волноваться. Королевский колдун Леон Карро согласился взять меня к себе на работу помощницей. Мы подписали годовой контракт с доходом, размер которого меня устраивает. Господин Карро уже направил контракт для протокола в королевскую канцелярию. Вероятно, через пару месяцев мне придется покинуть Ливанию по рабочим вопросам, но я всегда буду на связи. Прошу направлять письма на обратный адрес господина Карро в Маринбурге, я их получу по возвращении. Также прошу вас обращаться ко мне по любым вопросам нужды, кои такие обстоятельства возникнут.
Ваша любящая дочь, Мирта Готтендамер».
— Вы скоро? — послышался из коридора голос Леона. Вообще-то, они договорились на «ты», но, когда колдун был ею недоволен, он всегда «выкал». Сейчас вот Мирта опаздывала.
— Иду! — откликнулась она, улыбаясь. По сравнению со всеми колкостями и оскорблениями, что ей приходилось испытывать в родовом гнезде, мелкие недочеты характера Леона оказались вполне терпимыми.
Схватив шляпку, она застучала каблучками по лестнице, спускаясь в гостевую, где ее ждал колдун. На третий день нового года замок еще не пришел в себя после празднования, но стекла успели вставить взамен разбитых, и помещение выглядело жилым. Леон Карро стоял у камина, разглядывая картину с замком и колодцем, ставшим знаменитым после новогодней ночи. Колдун собирался построить над ним беседку с розами, чтобы ничто не напоминало об ошибке Блая, которую он приписал на свой счет.
Но привычная хмурая морщинка на его лице разглаживалась всегда при виде Мирты. Вот и сейчас, заметив ее, колдун непроизвольно улыбнулся, а потом, спохватившись, сделался нарочито серьезным.
— Если вы и в марте будете так неспешно собираться, корабль уплывет без нас, и пустынные остроклювы останутся без своих портретов. А я уже пообещал Королевскому совету рисунки и описания.
— Если вы продолжите бурчать, мне придется ворчать в ответ, — парировала Мирта, не сдержав все же ответной улыбки. — И тогда ваши птицы никогда не попадут на страницы королевской энциклопедии, потому что так мы точно опоздаем, и магазин закроется. И тогда какой-нибудь другой маг поймает несчастную птичку и напишет о ней статью.
— Вы даже понятия не имеете, о чем говорите! — фыркнул колдун. — Как можно поймать Воликуса Руктулуса! Он же больше моего замка!
— Тогда нам тем более надо спешить.
Леону обязательно было нужно, чтобы последнее слово оставалось за ним, но Мирта уже раскусила этот его прием, и, подхватив юбки, побежала к выходу в каретную, где их давно ждал экипаж. Чтобы ответить ей, Леону придется бежать следом, а как это сделать на его высоких каблуках, да еще и в таком роскошном камзоле с эполетами, Мирта не представляла. Не представлял и колдун, но все же засуетился, пытаясь поспеть за несносной рисовальщицей. Уже три рабочих дня маг звал ее именно так, а не иначе.
Новогодние желания все-таки сбываются, а порой даже с избытком. Мирта не только осталась с Леоном Карро, который, сам того не зная, стал для нее символом свободы, но и сейчас отправлялась в заветный Маринбург. Но не для того, чтобы сказать «да» герцогу Маранфорду, а чтобы скупить все холсты, кисточки и краски в столичном магазине для художников. Леон обещал не скупиться, пообещав ей сделать шикарный новогодний подарок. Он не знал, что самый лучший новогодний подарок в своей жизни Мирта уже получила.
