сидела на нижней ступени крыльца и щелкала пальцами перед носом толстого и сердитого щенка, похожего на большую плюшевую игрушку. Щенок злился и норовил укусить дразнившую его руку. Альгидрас же смотрел на эти попытки с ленивой снисходительностью. Вдруг он вскинул голову, и наши взгляды встретились. Я к тому времени успела принять вертикальное положение и даже открыла рот, чтобы поздороваться, а заодно извиниться перед Радимом. Однако именно в этот момент щенок воспользовался тем, что Альгидрас отвлекся, и с рычанием вцепился в застывшую перед его носом руку. Наш зрительный контакт разорвался, потому что Альгидрас зажмурился, что-то прошептал по-хвански на выдохе и свободной рукой расцепил челюсти малыша.
– Красавец будет! – гордо сказал Радим и повернулся ко мне, точно ничего не произошло: – Олег для Азара выбрал. – Тут он слегка смутился. – Я помню, что тебе обещал. Да ты пока дома была, Олег уже сам.
Я не стала напоминать, по чьему приказу просидела взаперти почти неделю, вместо этого направилась к крыльцу, присела на корточки в полуметре от Альгидраса и пощелкала пальцами в воздухе:
– Эй, толстяк! Иди сюда.
Щенок увидел новый раздражитель и, подпрыгнув, бросился ко мне. Я успела отдернуть руку, но этот маленький монстр крутанулся волчком и врезался боком в мое колено, отчего я уселась на землю, потому что явно недооценила размеры и силу свирских щенков.
– Осторожно, – прошептал Альгидрас, и в его голосе послышалась улыбка. Он подался вперед и поймал разошедшегося щенка. – Он кусается и оцарапать может.
Я подняла взгляд на хванца, и этот хмурый день вдруг показался светлее. В серых глазах притаилось веселье, и я почувствовала, как губы сами собой расползаются в улыбке.
– Ну что, специалист по щенкам? – Моя подначка прозвучала тихо, но губы Альгидраса дрогнули в ответной улыбке.
Я вдруг почувствовала, как отпускает тугой комок страха, державший меня в плену всю последнюю неделю. Он жив, с ним все хорошо, он здесь, и я смогу справиться со всем на свете. Встав с земли, я отряхнула юбку, ладони и повернулась к Радиму:
– Может, твой хванец в луках да травах разбирается, а в щенках ничего не понимает.
Говоря это, я не смогла сдержать улыбку. Радим, напрягшийся было от моих слов, тоже усмехнулся:
– Это почему?
– Он толстый и явно прожорливый, – ткнула я пальцем в ни в чем не повинного щенка. – А еще злой. Куда его в няньки ребенку?!
Я повернулась к Альгидрасу и почувствовала, как сбилось дыхание, потому что он улыбнулся уже по-настоящему.
– Большой да прожорливый и должен быть. А то, что злой… так никто ребенка не обидит.
Альгидрас смотрел на меня снизу вверх, зажмурив один глаз точно от солнца, хотя день стоял пасмурный. Или для него он тоже посветлел? Я вновь улыбнулась и повернулась к Радиму.
– Пусть будет этот. Я сегодня добрая, – милостиво разрешила я и поднялась по ступенькам, еле удержавшись от того, чтобы щелкнуть Альгидраса по уху.
Злата встретила меня немного настороженно. Она как раз накрывала на стол, да так и замерла, нелепо прижав к груди пустую миску, точно щит. Дверь позади меня скрипнула, и я не увидела, а скорее почувствовала, что Радим с Альгидрасом вошли за мной в комнату. Эйфория слегка отступила, когда я поняла причину присутствия Альгидраса. Радиму вновь нужен был помощник. Я вздохнула и раскрыла объятия.
Злата бросила нервный взгляд поверх моего плеча, суетливо поставила миску на стол и шагнула ко мне. Я осторожно обняла ее за плечи, побоявшись прижать к себе крепко, хотя даже намека на округлившийся живот пока еще не было и при комплекции Златы вряд ли беременность станет очевидна так скоро. Злата хранила молчание, поэтому мне пришлось заговорить первой.
– Я очень-очень за тебя рада. И за Радима тоже.
Злата осторожно сжала мои плечи и отстранилась, заглядывая в глаза.
– Правда? – тихо спросила она.
Я кивнула и встретила ее взгляд. Словами здесь не убедишь, но, поскольку моя радость была искренней, Злата, вероятно, что-то для себя решила.
– Ох, переменилась ты, Всемилка, – повторила она то, что уже говорила мне в этой комнате однажды, и добавила: – А мы не знали, как сказать тебе.
Радим за моей спиной усмехнулся, и я обернулась к нему, желая подначить, мол, что, струсил? Но, посмотрев на его лицо, не стала. Вместо этого повернулась к Злате и попросила:
– Возьмешь меня с собой в Каменицу? А то они все боятся.
Я ткнула пальцем через плечо. Злата посмотрела на мужа, потом, вероятно, на Альгидраса и решительно кивнула:
– Беру. Коль пообещаешь Олега во всем слушаться.
Удивленно обернувшись к хванцу, я наткнулась на такой же изумленный взгляд.
– Меня? – Альгидрас даже уменьшился в росте. – Так я же… больше…
– Пусть другие что хотят, то и думают, – резко перебил его Радим. – Если сам не хочешь ту ношу брать…
Альгидрас поднял ладонь, и Радим послушно замолчал. Было в этом жесте столько властности, что я сразу невольно вспомнила, что он по положению ничуть не ниже Миролюба и уж точно выше Радима.
– Пустое не говори! Клянусь, что сделаю все, чтобы твои жена, мать и сестра прибыли в Каменицу в целости.
Что-то мне не понравилось в его словах, однако я еще даже не успела додумать, как Злата встревоженно спросила:
– А почему только в Каменицу? Ты с нами в Свирь не воротишься?
Альгидрас медленно повернулся в нашу сторону, сморщил на миг переносицу и осторожно пожал плечами.
– Я не знаю, куда поведут меня боги.
Злата не стала больше ничего расспрашивать, зато у меня сразу появился миллион вопросов, однако задавать их сейчас было не время. Убедившись, что я в порядке и впадать в неистовство не собираюсь, Альгидрас попытался было распрощаться. И тут началось…
За все время пребывания в Свири я ни разу не видела гостей в доме воеводы. Кроме князя с семьей. Улеб бывал во дворе, но я не помнила, чтобы он входил в дом. Расспросить я, понятное дело, об этом не могла, но, по наблюдениям, получалось, что входить в дом к воеводе простым воинам не дозволялось. Альгидрас прежде был здесь частым гостем даже в отсутствие хозяев, как я однажды видела во сне, когда Всемила застала его здесь. Но тогда он был побратимом. Теперь же он стал рядовым свирским воином, и его присутствие за столом, вероятно, становилось неуместным. Никто не сказал об этом напрямую, однако после приглашения к столу он бесшумно скользнул к двери и даже успел ее открыть. Правда, Злата оказалась неожиданно проворной: перехватила его за рукав и потянула в нашу сторону.
Радим в это время мыл руки со всей возможной тщательностью, явно желая, чтобы ситуация разрешилась без его участия.
– Злат, пойду я, – негромко проговорил Альгидрас и сделал попытку вытянуть рукав.
– Ты сядешь на свое место и будешь есть со всеми! – рассерженной гусыней прошипела Злата. – Надоели мне ваши мальчишества!
Я покосилась на Радима, который продолжал мыть руки. По самый локоть. Как хирург, ей-богу.
– Злат, – сделал Альгидрас еще одну попытку.
Злата выпустила его рукав. Альгидрас облегченно улыбнулся и даже успел отступить к двери, когда Злата удивила нас всех: она плюхнулась на лавку и, закрыв лицо руками, громко разрыдалась. Похоже, это была реакция на напряжение последней недели и страх перед тем, что может выкинуть Всемила, а еще на нервотрепку перед дальней дорогой и неизвестностью. И сейчас, стоило Злате чуть расслабиться, как организм выдал вот такое в ответ на в общем-то разумную попытку Альгидраса соответствовать сложившейся ситуации.
Это все поняла я, но не суровые свирские воины. Радим бросился к Злате и упал перед рыдающей женой на одно колено.
– Ну, что ты?! Что ты?! – испуганно зашептал он. – Не уйдет он никуда. Сядь на место! – рявкнул он на Альгидраса так, что я подскочила.
И куда только подевалась неловкость момента?
– Еще раз ее до слез доведешь, голову оторву. Сам! – пригрозил воевода.
Альгидрас, ошарашенно глядя на Злату, бочком переместился к лавке и замер, поскольку Злата рыдала как раз на его обычном месте.
– Не сходи с ума, – прошептал он Радиму. – Бывает у них так. Хорошо все.
От его слов Злата зарыдала еще пуще, а Радим медленно встал и навис над бывшим побратимом.
– Еще что скажешь…
В ответ Альгидрас только глаза закатил и, сдвинув Радима с дороги, склонился над Златой, обняв ее за плечи. Я не слышала, что он там шептал, однако рыдания Златы почти сразу сменились смешками, а потом она обхватила Альгидраса за шею и, уткнувшись лбом в его висок, пробормотала:
– Сама не знаю, что со мной. Реву дни напролет. Боюсь всего. Когда это
