в дорогом и пафосном ресторане. О нем отвратительные отзывы, но все мои подруги уже там были. И чтобы обосрать его с ними, я тоже обязана туда сходить и ухлопать целый вечер на плохое обслуживание и кошмарную кухню».
— Ты еще в рестораны не находилась? — зло произнес я, показывая помощнице, куда поставить чашку. Моя потребность в кофе возросла в разы. Но куда лучше добавить в него коньяка.
— Влад, я думала, ты сам хотел, — давила Катя на жалость.
Я хотел? То, что я хотел, мы давно проехали и забыли, а дальше катились на нашем общем поезде по инерции, временами задевая встречные составы. В голове зашумело, и я прикрыл глаза рукой. Мне следовало давно расстаться с Катериной, а ей — завести нормального мужика, настрогать детей и зажить, наконец, нормально, даже если бы этим мужиком оказался мой старший брат. Что, собственно, и случилось, если верить предоставленному Дмитрием отчету.
Да-да, мою девушку трахал мой старший брат. Невинные с виду поездки Катерины к моим родителям на деле имели более циничный смысл. Нет, я не удивился, что она завела себе любовника, но было безумно противно, что вся моя родня оказалась в курсе событий и тщательно прикрывала встречи влюбленных. И я даже не сомневался, что в очередной раз стану в их глазах не жертвой, а злодеем, препятствующим нежной любви невинной пары.
Еще на прошлой неделе, когда Лера тщетно старалась делать вид, что ей все равно на мое отсутствие в сети, Люба мне положила на стол паспорт Акиншиной с новым штампом о выписке и прописке у моих родителей. А что, удобно. Сразу переедет к любовнику. Когда я положил перед ней заявление о регистрации по месту жительства, Катя заметно побледнела, а затем покраснела и, заикаясь, спросила, в связи с чем такие перемены. Тогда я подумал, что она боится оказаться на улице. Но ошибся: девушка боялась разоблачения и шустро подписала бумаги, когда поняла, что мотивы иные. Что мне мешало прямо сейчас сказать Кате о сведениях, которые предоставил безопасник? Или поход в ресторан отличная для этого возможность?
— Так что с «Новиковым»? — подала голос Катерина, на этот раз в нем послышалась растерянность. И почему-то я почувствовал к ней жалость. Ведь, в конце-то концов, я все знал, просто закрывал глаза, ждал подходящего момента, более выгодного, что ли? Мне было удобно держать рядом молодую холеную женщину. Выставлять как свой персональный приз перед знакомыми и друзьями: послушная, интересная, преданная. До поры до времени. Она не изменилась, даже стала лучше выглядеть — парадокс, но тем не менее. А вот я интерес к ней давно потерял. Домашняя собачонка, которая теперь не смела тявкать на хозяина, окончательно мне осточертела. Неудивительно, что она стала искать утешение где-то на стороне, ей даже далеко ходить не пришлось. А вот на братца я был зол и при удобном случае собирался сломать ему челюсть.
— С «Новиковым» все прекрасно, — отозвался я, окончательно придя к решению, которое нужно было принять уже давно, не дожидаясь оплошности со стороны Кати, которая таки произошла. — Давай сходим.
Распрощавшись, я бросил трубку на стол и схватил чашку. Люба стояла поодаль и ждала распоряжений. Судя по бледному лицу, она прекрасно поняла, что всю свою злость и негатив я выплесну на подчиненных. Но за это я им платил сумасшедшие деньги, так что пусть терпят.
Глава 32
Black wolf
А спустя десять с половиной часов я сидел напротив Катерины в ресторане и смотрел на изящно сервированный стол. В заведениях господина Новикова мне приходилось бывать не раз. Но если раньше его рестораны были верхом стиля и кулинарного искусства, то теперь все кричало о пафосе и понтах, которые набили мне оскомину и наполняли желанием свалить куда-нибудь подальше в тьмутаракань.
Акиншина сидела напротив меня, одетая с показной небрежностью, но вместе с тем дорого и продуманно до мелочей, и рассеянно оглядывала переполненный зал. Официант подошел к столику с заказанной бутылкой вина так, словно нес на руках своего первенца. С заученной улыбкой извлек пробку, плеснул ароматную жидкость мне в бокал и застыл в ожидании вердикта. Я сунул нос в емкость, что-то в ней понюхал, задумчиво отпил и кивнул с видом знатока. Ни разу в жизни не встречал никого, кто бы отослал бутылку обратно, а главное, нашел бы для этого веский предлог. Официант наполнил бокалы и удалился.
Катерина аккуратно подцепила свой, на дне которого плескалось вино на два пальца, и медленно сделала глоток. Я выпил залпом все, что было в моем бокале, и уперся в край стола руками. Глаза метнулись к лакированному боку смартфона, где, возможно, грустная Лера отвечала на сообщение о том, что намеченная беседа отменяется. Тот, в свою очередь, лежал на папке с фотографиями, изображающими интимную близость брата и моей девушки. День выдался отвратительно-суматошный, жрать хотелось неимоверно, а здесь, скорее всего, блюда будут исключительно для того, чтобы попробовать, но никак не набить пустое брюхо, издающее утробные звуки на весь зал. Оттого я начал злиться еще сильнее и прикидывал, где на обратном пути смогу затариться нормальной едой.
— Нам нужно поговорить, — внезапно сказала Катерина.
Я вскинул на нее вопросительный взгляд. Она смотрела куда-то в сторону, и от этого возникало ощущение, что она говорит с кем-то за соседним столиком. Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— О чем? — устало задал наводящий вопрос. Я был не в настроении догадываться о сути проблемы, да и пришел сюда не для того, чтобы их обсуждать, но все же решил выслушать Екатерину, поэтому сделал заинтересованное лицо и попытался затолкать свое раздражение поглубже.
— Я о твоем новом увлечении и о том, что нам с этим делать, — сказала Катерина все тем же спокойным голосом и вновь отпила из бокала. Я отчетливо видел, как бьется жилка на ее горле. Девушка заметно нервничала, хоть и пыталась показать вид, что это не так. Я изучил ее настолько, что понимал состояние по едва заметным ноткам голоса, хотя говорить она старалась уверенно. Раньше меня это жутко заводило, теперь же совершенно не трогало.
— Каком увлечении?
— Влад, я же не дура, — выдала она и посмотрела мне в глаза. — Ты от телефона не отлипаешь последнее время, даже спать с ним ложишься. Не подумай, я не стану закатывать тебе сцены ревности или скандалить, просто хотела убедиться в своей правоте и, возможно, сгладить чувство вины, потому что мне
