Книга Пленница судьбы - Бертрис Смолл

— Жениться? — испуганно переспросил Валериан Хоксуорт герцог Фарминстер. — О какой женитьбе идет речь, бабушка?!

Вдовствующая герцогиня Фарминстер, невозмутимо взирая на внука, повторила:

— Едва ли не с колыбели ты был обручен с дочерью одного из приятелей твоего отца. Насколько я припоминаю, твой будущий тесть приходится нам к тому же дальним родственником. Свадьба должна была состояться, когда девушке исполнится семнадцать. И поскольку ни одной из женщин не удалось покорить тебя, через три недели ты отплываешь за невестой на остров Святого Тимофея, что в Вест-Индии. Плантация сахарного тростника — немалое приданое, дорогой мальчик, и, признаться, тебе давно пора иметь наследников.

— Отправляться в такую глушь? К колонистам? — торчать на чертовом острове! Да еще уйма времени уйдет на возвращение домой. На все это потребуется не менее полугода, а значит, он будет вынужден пропустить сезон скачек! — Ад и проклятие! — выругался герцог себе под нос.

Губы вдовствующей герцогини смешливо дернулись.

— Твой отец обговорил все условия брачного контракта задолго до того злосчастного кораблекрушения, в котором, кроме него, погибли твоя мать и сестра. Твой дед все знал, но почти до самой кончины скрывал от меня. Только на смертном одре он во всем признался, и мы оба посчитали, что тебе давно пора стать мужем и отцом. Ты не питаешь нежных чувств ни к одной женщине, поэтому казалось наиболее благоразумным придерживаться первоначального соглашения. Я послала письмо Роберту Кимберли, твоему будущему тестю, в котором сообщила, что ты приедешь в конце марта, чтобы обвенчаться с его дочерью.

С этими словами она вручила внуку переплетенный в кожу брачный контракт. Синие глаза Валериана Хоксуорта небрежно заскользили по тщательно выведенным строчкам. Действительно, документ удостоверял помолвку наследника герцога Фарминстера и некоей мистрисс Шарлотты Кимберли, рожденной шестого апреля тысяча семьсот сорок третьего года. Девчонке вот-вот будет семнадцать.

Валериан, нахмурившись, взглянул на бабку:

— Какая она? У вас есть хотя бы ее портрет? Герцогиня покачала головой:

— Ничего, дорогой мальчик. Я в жизни ее не видела. — И, заметив во взгляде внука едва скрываемую досаду, поспешила утешить:

— Не сомневаюсь, она прелестна. Роберт Кимберли решил провести медовый месяц в Англии, и, помнится, новобрачная оказалась прехорошенькой, да и он был ей под стать. Их отпрыски, должно быть, унаследовали красоту родителей. Как раз перед отъездом на родину миссис Кимберли обнаружила, что ждет ребенка. Вот тогда твой отец и Роберт Кимберли обратились к поверенным и составили брачный контракт. Конечно, никто не мог сказать наверняка, родит миссис Кимберли дочь или сына, но мужчины решили, что если на свет появится девочка, она станет твоей женой. Когда маленькой Шарлотте исполнилось два годика, ее мать умерла родами, а вместе с ней и ребенок. Девочка стала наследницей отца, поскольку в новом браке детей у него не было. Вскоре погибли твои родители и сестра, и о помолвке забыли. Но твой дед попросил меня выполнить обязательства контракта. Не можешь же ты возражать, Валериан, у тебя просто не найдется разумных доводов, да и сердце свободно.

— Тут вы правы, бабушка, — нехотя признался Валериан. — Но эти Кимберли в самом деле наши родственники?

— Если предания не лгут. Правда, подробно я могу объяснить, лишь сверившись с семейной библией, но вкратце дело обстояло так: первому герцогу Фарминстеру титул был пожалован королем Карлом Вторым после Реставрации. Твой предок вырос с королем и последовал за ним в ссылку. Их связывала верная, нерушимая дружба, а кроме того, по странному стечению обстоятельств оба родились в один год и день. У графа Фарминстера, ставшего позже первым герцогом, были младший брат, который оставался в Англии, дабы уберечь от разорения поместья, и две сестры. Обе девушки к тому времени успели выйти замуж: старшая — за некоего Кимберли, младшая — за Мередита. Оба были пламенными роялистами и немало сделали, чтобы подготовить возвращение короля. Остров Святого Тимофея был пожалован Кимберли и Мередиту их величеством в благодарность за помощь и поддержку, и молодые люди немедленно отправились в свое новое поместье, где разбогатели на продаже сахарного тростника. Последний из рода Кимберли женился на последней из рода Мередит, Эмили. Их дочь и станет твоей женой.

— Но Эмили умерла, а Роберт снова женился, — заметил герцог. — Что вам еще известно, бабушка?

— Пожалуй, больше ничего. Остальное узнаешь сам, когда окажешься на острове.

— Но девушка тоже могла умереть, — с надеждой предположил герцог.

— Тебя известили бы, — возразила герцогиня.

— Совершенно необязательно. В конце концов, вы сами говорите, что об этом браке давно забыли и если бы не дедушка, мы так и остались бы в счастливом неведении.

— Возможно, — не согласилась бабка, — но дело в том, что если герцог может выбросить из головы неродовитую, хотя и богатую дочь какого-то плантатора, то семья девушки вряд ли запамятует, что их дочь помолвлена с этим самым герцогом и в один прекрасный день станет герцогиней. Нет, Валериан, от судьбы не убежишь. Через три недели ты отплывешь из Плимута на «Короле Георге». Тебя ждут.

— Интересно, как отец познакомился с Робертом Кимберли? — задумчиво протянул герцог. — Связь между семействами наверняка давно прервалась.

— Ошибаешься, — покачала головой герцогиня. — Кроме того, Роберт Кимберли учился в Оксфорде вместе с твоим отцом. Они прожили в одной комнате два года, прежде чем Кимберли возвратился на остров, чтобы жениться на первой жене, Кэролайн Мередит. У них не было детей, и после ее кончины Роберт взял в жены Эмили, младшую сестру Кэролайн. Эмили родила ему дочь и тоже умерла. О третьей жене я ничего не знаю. — Женщина ободряюще похлопала Валериана по руке. — Ну а теперь, дорогой мой, перестань капризничать и смирись со своей участью. Останешься на острове ровно столько, сколько потребуется, дабы жениться на девушке и расписать ее семье, какая восхитительная жизнь ждет новую герцогиню. Ну а потом вернешься в Англию, чтобы остепениться. Холостяцкому разгулу пришел конец, Валериан. Пора выполнять свой долг.

— Какова бы она ни была, но вам и в подметки не годится, бабушка, — объявил внук, лукаво сверкнув глазами и улыбнувшись.

— Жалкий льстец! — с притворным негодованием прошипела герцогиня, невольно, однако, улыбаясь в ответ. В юности Мэри Роуз Хоксуорт считалась признанной красавицей, и именно от нее Валериан унаследовал неотразимые синие глаза цвета сумеречного неба. И хотя волосы женщины отливали серебром, на щеках по-прежнему играл румянец, а кожа оставалась белоснежной.

— Надеюсь, первого правнука долго ждать не придется, — продолжала герцогиня. Валериан громко расхохотался.