Книга Ее темное желание. Царство теней. Книга 1 - Дженнифер Бенкау

– Раз уж мы оказались в каком-то смысле соседями… Меня зовут Кедрен.

– Десмонд. Я сказал бы, что рад с тобой познакомиться, но это, честно говоря, было бы неправдой.

Из соседней камеры донесся тихий смешок.

– Поверь мне, Десмонд, просто радуйся. В одиночестве здесь еще хуже.

Трудно поверить, что это было возможно. У Десмонда болело все до последней косточки, и несмотря на то, что у него затекло все тело, он не рисковал пошевелиться, потому что камни наконец нагрелись от его тепла. И все же мысль, что ему пришлось бы не только терпеть допросы, но и одному торчать в этой дыре, разговаривая только с темнотой и с крысами, ужаснула его. Кедрен не был ни другом, ни помощником, ни утешителем. Но он был человеком, и это их сближало.

– Как долго ты находился здесь один?

Опять этот смешок. Кедрен явно смеялся часто, даже если на это не было причин.

– Откуда я знаю? Минуты здесь тянутся, как часы. Часы – как дни. Я уже давно не знаю, день сейчас или ночь.

Пока что этот ответ устроил Десмонда. Он был здесь три дня? Шесть? Десять? Здесь не было точек отсчета.

– А почему ты здесь?

Теперь Кедрен больше не смеялся.

– Боюсь, поцеловал не ту девушку.

– Проклятье, ты серьезно? И кто-то из-за этого произнес проклятье? Из-за поцелуя? Что это была за девушка? Чья-то жена?

– Понятия не имею. Нет, думаю, нет. Она была… чьей-то девушкой. И знаешь, что хуже всего? Я даже не был в нее влюблен. На самом деле я собирался жениться, но внезапно у меня возникло ощущение, что это решение – ошибка. К тому же я выпил немало вина, и в конце концов… – Он недовольно пробурчал: – Если бы это хотя бы того стоило.

– Кто тебя проклял? – спросил Десмонд. Он закрыл глаза. Эти страдания было легче переносить, если ничего не видеть. – Ты хоть знаешь?

– Я знаю, я был там. Пожалуйста, парень, не смейся надо мной, но это была… ну да. Моя девушка. Моя возлюбленная.

– Прокляла.

– Именно. Если я выберусь отсюда человеком, клянусь тебе, Десмонд, я никогда больше ни одной женщине ничего не пообещаю. Больше никогда. Я не…

– Что это должно значить? Выберешься отсюда человеком? Отсюда никто не выбирается.

В соседней клетке зашуршала солома.

– Слуги, – сказал Кедрен, и по звуку его голоса стало понятно, что он изменил положение.

– Сейчас, после твоего появления, они замолчали снова. Но когда они к тебе привыкнут, тогда могут разговориться, будто ты один из них. Они рассказывают о хлопотах, которыми занят их Повелитель. И они намекнули, что он может проявить что-то вроде сострадания, если человек не заслужил проклятье дэмов.

Десмонд фыркнул.

– Ну да, но все же я им верю. Некоторые слуги и стражники – люди, Десмонд. А не дэмы.

Конечно, ему самому это тоже приходило в голову. Пока что он молчал на допросах, что явно не повышало его шансы на помилование. Но Повелитель дэмов задавал ему все время один и тот же вопрос: кого он любил больше всего. А почему это имя так важно для Повелителя, если не потому, что он хочет использовать против Десмонда именно этих людей? Шанс выжить этого не стоил. Он мог вынести проклятье, лишь пока он знал, что все, кого он любил, в безопасности.

– Фемаршал Филлес, – произнес Кедрен, – тоже человек. Хотя Повелитель теперь явно жалеет о том, что она от него отвернулась.

О ком говорил этот парень? Существовали легенды, в которых рассказывалось о самом верном и самом жестоком сподвижнике Повелителя, его полководце Филлесе. Но женщина? – Кто это – фемаршал?

– Я знаю лишь то, что рассказывают слуги, – произнес Кедрен. – Они утверждают, что она уже несколько сотен лет служила ему и за это время завоевала его доверие. Говорят, она уже давно стала равна ему по силе и он больше не мог ей командовать, а вместо этого правил вместе с ней. Она обладала полной свободой, могла делать, что хотела. А потом случилось единственное, чего он не мог ей простить: она отвернулась от него. По слухам, она пыталась отнять у него власть. Многие даже утверждают, что не только власть, но и жизнь. Но Правитель распознал ее предательство и наложил на нее проклятье. Возможно, он что-то чувствовал к ней, иначе с чего бы ему сохранять ей жизнь? А может, он просто хотел ее убить, но у него не вышло.

Женщина, которая восстала против Повелителя. Десмонд еще не знал, к чему ему это знание, но интуиция подсказывала, что нужно как следует это обдумать. Возможно, эта женщина была на стороне людей. Есть ли возможность как-то с ней связаться? Но как – из темницы?

– Эй, ты заснул? – окликнул его Кедрен, нервно засмеявшись. – Или уже помер? Не поступай так со мной, парень. Я к тебе уже привык.

– Я задумался. Ты еще что-то сказал?

– Я хотел узнать, за что ты здесь.

Десмонд наклонился вперед. Было больно, словно его позвонки успели врасти в каменную стену и теперь выламывались из нее. Застонав, он подтянул к себе ноги и положил голову на колени.

– Если бы я только знал.

– Ты и понятия не имеешь?

– Ни малейшего. Ничего не помню про ночь перед проклятьем. Но я, как бы ни старался, представить не могу, что мог кого-то настолько разозлить, что этот человек захотел бы меня проклясть.

– Какие-то враги? – спросил Кедрен.

– Если так, то я их не знаю. Но есть кое-что странное. Повелитель знает мое имя, он знает, что я – сын верховного министра. И при этом он все равно называет меня принцем.

– Принцем, ну да, конечно. – Снова зашуршала солома, на этот раз быстро и торопливо. – Слуги говорили о принце, которого Повелитель ждет уже вечность. Есть даже своего рода пророчество, которое было дано Повелителю, когда он всходил на трон.

Сердце Десмонда забилось громко и гулко, как колокол.

– Говори дальше.

– Там сказано, что в Царство Повелителя дэмов придет юный принц. А вместе с ним и наследник, который заберет у Повелителя корону, трон и царство.

– Смешно. – Десмонд сплюнул, когда у него во рту стало чуть менее сухо. – Как будто кто-то, кто готов последовать за мной, захочет забрать себе это царство кошмаров.

– Нет-нет, ты не понял, – торопливо продолжил Кедрен. – Никто не хочет нести то бремя, которое несет Повелитель дэмов. Даже он сам. Но никого не будут спрашивать. И если тот, другой, будет вынужден взойти на трон, кто-то – тот, чья порочность не уступает Повелителю, – то сам он будет свободен.