был жив, однако его руки и ноги были связаны, а на шею была накинута петля. Правее Китобоя находился Анастас. Он стоял на коленях, словно молился, однако по центру его головы зияла дыра от пули, глаза моего некогда хорошего друга закатились так, что теперь казались полностью белыми. Слева же от Змеи стоял Артем, с запрокинутой назад головой, из-за чего также хорошо виднелась дыра у него в челюсти.
Мое оцепенение достигло апогея, и даже дыхание теперь давалось мне с трудом. Где-то послышался детский смех, который в одночасье превратился в агонический стон, чье звучание раздирало на части само понятие души. Фигуры предо мной начали свое движение. Они стали медленно приближаться ко мне, а я лишь и смог, что упасть на колени, все еще сопровождаемый непонятными высказываниями Кукловода, леденящими душу, и премерзким детским плачем.
С каждым мгновением казалось будто бы гравитация становиться сильнее, однако адепты двигались все с той же легкостью. Когда сила притяжения стала чересчур сильна для того, чтобы находиться в каком-либо положении, кроме как лежа, фигуры уже настигли меня. Гаррота коснулась своей рукой моего затылка, и из моего тела начали вырастать розы. Боль от этого была точечная, но складывалось ощущение, будто в мое тело вкалываются практически одновременно сотни толстых раскаленных добела игл. В один момент игла воткнулась мне в позвоночник, и я полностью утратил контроль над всем, что находилось ниже поясницы. Спустя пару мгновений игла прилетела мне в шею, и время моей жизни сократилось до, примерно, десяти минут, а после еще одна игла, уже куда больших размеров, пробила мне затылок и прошла сквозь всю черепную коробку, поставив наконец точку в моей жизни.
Проснулся я на полу, лежа на животе, в холодном поту. Спина болела, как, впрочем, и голова. Солнце уже поднялось и активно слепило меня. Приложив немало усилий и наконец поднявшись, я направился в ванну, желая смыть с себя воспоминания об этом сне. Кошмары уже стали для меня нормой, поэтому я перестал удивляться или пугаться, мое обычное пробуждение стало сопровождаться вздохом, а также радостью, что это был сон.
Дойдя до ванной, я повернул вентили, открыв путь для воды, и кран со звуком, выражающим явное недовольство необходимостью работать, одарил меня водой, которая, правда, в первые пару секунд была ржавой. Когда оттенок воды все-таки соизволил приблизиться к привычному, я умылся. Лицо окатила приятная прохлада, и на душе стало как-то проще.
— Приятно все-таки вернуться домой, — произнес я в пустоту и с облегчением прошелся на кухню, а после в другую комнату. Еще пару мгновений я придавался воспоминаниям, однако вскоре пришла пора уходить, и я отправился обратно в общежитие.
Несмотря на кошмар, проспал я до двенадцати и даже выспался, что, конечно, не могло не радовать меня. Всю дорогу до общаги я забивал свою голову прослушиванием музыки, периодически вспоминая про все приближающуюся миссию. Волнение то наступало, то оставляло меня. Мне начало казаться, что буквально весь смысл моей жизни в том, чтобы разобраться с сектой и помочь родному городу оправиться от этой заразы. Однако меня пугала мысль, что даже если я справлюсь, то я не испытаю ничего кроме опустошения, которое всегда наступает по достижении цели. Эта мысль была невыносима, она буквально разъедала меня изнутри все подталкивая сдаться.
Моя станция метро. Я поднялся на поверхность, где меня уже ждал весенний дождик. Теплая вода одарила меня еще одним воспоминанием, в которое я очень хотел бы вернуться. Помню тогда тоже шел весенний дождь, я, Артем и Настя собрались у последней на квартире отдохнуть и чутка выпить. Весь день мы развлекались и веселились, а за окном почти постоянно шел дождь. Вечером Артему нужно было возвращаться домой, и мы пошли его провожать. Мы гуляли, наслаждались запахом мокрого асфальта, дурачились и веселились. Дождь уже кончилось и небо осветили мириады звезд, красота была неописуемая. Проводив Артема, мы направились обратно к Насте, я собирался остаться у нее на ночевку. В каждом из нас уже было порядка шести бутылок пива, поэтому очевидно было, что спать мы не собираемся. По возвращении к ней мы легли смотреть какой-то фильм, и буквально через полчаса уже полностью забили на происходящее на экране, полностью отдавшись страсти. Мы переспали. Это был мой первый и, кажется, самый лучший раз. Интересно, насколько я ужасный человек, если вспоминаю такое о возможно мертвом человеке.
— Хотя она скорее всего жива, — вырвались мои мысли наружу, когда я уже подходил к общежитию.
Я решил, что отмашки от Амикуса раньше часов восьми вечера ждать не стоит, а потому я могу привести в порядок свой ум и квартиру. Уборка затянулась на пару часов, однако теперь казалось, будто это и вовсе не мои апартаменты, правда, сомневаюсь, что я смогу поддерживать эту частоту хоть какой-то период времени, тем не менее глазу стало куда приятнее.
Мой взгляд часто падал на часы, я все отслеживал сколько осталось до запланированной встречи с послом Китобоя. Часы же невзирая на мою мольбу показывали четыре часа дня. Тяжелый вздох вырвался из моей грудной клетки. Меня раздражало это чувство предвкушения предстоящего события. Из-за этого ожидания я не мог ни на чем толком сконцентрироваться, мысли бегали по черепной коробке, как атлеты по манежу, одна сменялась другой, но никакая не удерживала внимания дольше чем на мгновение.
Я решил сесть за книгу. В этот раз мой выбор пал на «Сон номер 9» Дэвида Митчелла, давно собирался ее прочитать, однако все никак руки не доходили.
С трудом, но через пару страниц я все-таки смог погрузить полностью свое сознание в прочтение книги. Это позволило мне расслабиться, однако ненадолго.
«Интересная, однако, книжка», — раздался в моей голове голос. По телу пробежала дрожь, а на лбу проступил пот, перед глазами сразу предстала картина изуродованного трупа Змеи. Рвота подступила к горлу, однако я смог предотвратить ужасное обесценивание трудов моей уборки.
Я закрыл глаза и оказался в пространстве сознания. В этот раз оно предстало в виде небольшого парящего острова. Здесь росли деревья и цветы, была речка, которая, доходя до края, начинала течь вверх.
Сегодня впервые за все время я увидел голос. И это был не Люкс, как мне казалось сначала, а я сам. С трудом я смог сдержать удивление и все-таки начал диалог.
— Чего тебе?
— Как недоброжелательно, я же тоже, между прочим, житель этого мозга, поэтому попрошу поуважительнее.
— Ты лишь побочная личность, не более.
— А ты так в этом уверен? Как ты
