и позднее могут убедиться на местности в их выносе в натуру и выполнить корректировку. Что относится к выдаче денег, то желательно все бумаги нам подписать непосредственно в управлении и засвидетельствовать там подписи сторон, соответственно закрепить печатями.
— Не хотелось бы до Олёкминска, я и здесь могу вам подписать всё, что потребуете.
— Понимаете, — в разговор включился Трубников, — контора в селе, и нужно всё официально в присутствии всех сторон и представителей власти. А то, что вам придётся отвлечься от дел, возместим отдельно, не обидим. Уместно было бы обсудить и приобретение у вас пары десятков оленей, если, разумеется, не возражаете.
— Отчего же, оставим себе самую потребность, а остальных покупайте. А на кой они вам? У вас же есть животные, до Хомолхо не пешком шли, оленями ехали.
— Хозяйственные нужды ожидаются, а в самом Олёкминске не такие табуны, нет таких красавцев, что вы пасёте, да и сами сказываете — ваши табуны большие.
Идея купить оленей у Трубникова родилась экспромтом. Во-первых, в стойбище жуюганских тунгусов за счёт отдалённости они гораздо дешевле, нежели у тех, что стоят под Олёкминском, во-вторых, завоз потребных грузов на Хомолхо потребует лошадиной и оленьей тяги. Осилить бездорожье в условиях тайги подвластно только с использованием копытных, неприхотливых и выносливых. В зиму уже необходимо построить лесные домишки будущего прииска, промывочные бутары{10}, подготовить потребный рабочий инвентарь, задействовать при этом в первую очередь народ — людей из местных жителей и рабочих, покинувших к началу зимы закрывающиеся прииски. Не было сомнений, все они пожелают наняться на предстоящие горные работы.
Глава 17
Обе группы поисковиков во главе с Трубниковым и Рачковским вернулись в Олёкминск шестого сентября. С ними прибыл и староста Жуюганского рода тунгусов Арсений Комякин.
Обратный путь, что прошли, был знаком, олёкминские олени, словно лошади, чувствовали — идут домой и потому более резво несли на себе ношу. Оленям, приобретённым у тунгусов, было без разницы, раз связали в один караван, значит, так нужно людям. И всё же дорога длинная, нелёгкая, и люди от верховой езды и неуютно проведённых нескольких ночей изрядно устали. Особо переутомление одолело иркутских господ, нежели остальных. Тунгус супротив всех выглядел бодро — сказывалась кочевая закалка, да и тайга ему что мать родная.
С каким же восторгом все увидели Олёкминск — прибыли!
Хозяин постоялого двора Штырин распорядился приготовить Трубникову с Рачковским отменную баню, после которой их ждала горячая похлёбка, жареное мясо тайменя и чай с брусникой, не обошлось и без небольшого количества алкоголя. Штырин участливо приглашал:
— После помывки и с устатку это уж непременно примите на душу, от себя угощаю, испейте уж, милейшие.
Кондрат Петрович и Кузьма Гаврилович старосту определили на постоялом дворе, решили, ни к чему ему останавливаться у каких-либо олёкминских тунгусов, так спокойней и лопотать языком преждевременно не станет, а тут будет на глазах. Арсений Комякин не отказался, коль предложили добрый ночлег и сытную еду. Услышав про баню, замахал руками, для него это в диковину — в стойбищах бани не устраивались, как-то не принято, вода из ключа или ручья — это и питьё, и помывка рук, лица, и готовка варева. Купец и советник, завершив помывку и отобедав, отошли к отдыху. Проспали вторую половину дня и ночь. Проснулись очень рано, чему удивился Штырин.
— Чего ж ни свет ни заря?
— Дела, Фома Лукич, дела. Уж позаботьтесь, голубчик, о завтраке на трёх персон, были б благодарны-с, — ответил Трубников.
— Один момент, один момент, — засуетился Штырин исполнить просьбу богатых постояльцев, понимая, третий едок — тунгус.
Как и было оговорено, утром направились в полицейское управление.
Исправник Олёкминского округа Ряженцев со своими помощниками находились в конторе. При появлении столь уважаемых посетителей Святослав Романович встал из-за стола, поздоровался, пригласил присесть к столу. Староста поклонился и, не снимая верхней одежды, присел на лавке у порога.
— Наслышан, вчера из тайги вернулись, — произнёс Ряженцев, демонстрируя свою осведомлённость. В селе любая новость, даже пустяшная, становится достоянием всех жителей.
— А ещё какую новость вам, Святослав Романович, сорока на хвосте занесла? — спросил Рачковский, и в его голосе можно было уловить ехидство, а больше любопытство. «Неужели каким боком и об открытии золота посёлок слухами полон? Староста с постоялого двора не отлучался, ни с кем не общался, Перваков и Окулов, да и остальные члены экспедиции языками молоть не будут…»
— Только и известно, что вы вернулись со своими доверенными лицами и другими охотниками, и староста с вами Жуюганского рода прибыл, а с чем вернулись, неведомо, был бы наслышан, выложил. — Исправник показал на своего помощника Постникова и произнёс: — Вечером вчерашнего дня Никодим Иванович мимоходом повстречался с Перваковым и между прочим полюбопытствовал у него: добром ли поход закончился, нашли ль чего? Так Севастьян отмолчался, так что и не знаем, каковы результаты. А тут вы и сами посетили нас, знать, и поведаете, если сочтёте надобным. Видать, похвастать нечем, а то б вчера радость выкатили. Не так ли?
— Святослав Романович, вы словно дознаватель, мы не объясняться зашли к вам, а по делам потребным.
— Что вы, что вы, одна любознательность, не более того, уж извините за вопросы, ежели они оказались с моей стороны неуместными, — поспешил оправдаться Ряженцев. — Так я весь внимание, слушаю и чем могу служить?
— Поначалу необходимо оформить купчую на приобретение земли с правом её использования в долине речки Хомолхо, коя принадлежит тунгусам Жуюганского рода. — Рачковский показал рукой в сторону Арсения Комякина. — Староста за этим с нами и прибыл. О границах земельного отвода и стоимости мы договорились, тунгусов цена устраивает.
Исправник глянул на старосту:
— Речь идёт о государственных пустопорожних землях, кои тунгусам переданы в пользование. Так вы согласны переуступить эти земли присутствующим здесь господам, не под давлением приняли решение?
Староста кивнул головой в знак подтверждения:
— Советник говорит правду, я говорю правду, толковали на месте, в цене сошлись, а земли всем хватит, тайга краёв не знает.
— Вы уж, любезный Святослав Романович, будьте добры, засвидетельствуйте сделку соответствующим актом с подписями и печатями, а деньги в сумме пятьдесят рублей серебром мы при вас передадим Комякину, — продолжал Рачковский. — Расписку, за что, и сумму средств укажем в документе, приложим к акту. Два экземпляра следует оформить.
— Да что ж так, и одного достаточно, у нас всё строго, ничего не теряется, к тому же запись в специальный журнал внесём, а он пронумерован, прошнурован, сургучной печатью скреплён, каждый листок на учёте.
— Приятно слышать о достойном ведении делопроизводства, но второй необходим.
— Надо так надо,
