господь свидетель! Ведь никогда и представить не могла, что буду целовать руку помазаннику божьему…
– Нам нравится твой выбор, Санси, – вдруг громко объявил король. – Герцогиня, прогуляйтесь с нами. Мы хотим поговорить с вами без супруга.
– С удовольствием, сир, – ответила я и невольно оглянулась на мужа. Санси стоял с каменным лицом, но я поняла, что он обеспокоен. Да незачем ему волноваться! Простая прогулка, правда, с самим королём!
Карл подставил мне локоть, и я оперлась на него ладонью. Пальцы в перчатке дрожали на дорогом атласе камзола. Все на нас смотрели. Все. Особенно дамы. Ох, какие тут дамы! Разодетые в самые прекрасные шелка и кружева, напомаженные, напудренные… Они шушукались между собой, прикрываясь веерами, и я с досадой подумала, что полностью забыла об этом аксессуаре. Эх жаль, жаль…
– Как ваше имя, прелестное дитя?
Вопрос короля отвлёк меня от мыслей о веере. Как представиться? Сказать правду или… Да какое «или»! Королю нельзя лгать.
– Мариола де Клери де Лансель, сир.
– Де Лансель, де Лансель… Да, мы помним. Ваш отец, полагаем, Жюль де Лансель? Это один из наших верных вассалов. Он здоров?
– Уже восемь лет, как отец покинул этот мир, – скорбно ответила я.
– Это печально, а мать?
– Она пережила его всего на три месяца, сир.
– Так вы сирота? Единственная дочь?
– Что вы, ваше величество, у меня ещё двое братьев и две сестры, они живут в Лансе.
– Мы примем участие в их судьбе. Лучший пансион для девочек, место в гвардии для мальчиков. Когда сочтёте нужным, вызовите их в Париж.
– Благодарю вас, сир, вы очень добры ко мне, – я присела в реверансе, но король похлопал меня по руке:
– Ну же, не стоит благодарности. Вы жена нашего любимого брата, для вас тоже найдётся дело при дворе. В свите её величества, например.
Он взглянул мне в глаза, но я смутилась, опустив взгляд, ответила тихо:
– Что вы, сир, я недостойна.
– Это уж нам решать, герцогиня, – тон короля стал почти лукавым, и он взмахнул рукой: – Пора танцевать! Мы приглашаем вас на мажестик.
Господь милосердный, что же делать? Паника охватила меня с ног до головы. Падать в обморок? Звать Санси? Притвориться, что мне в туфель попал камушек?
Дядюшка Августо всегда говорил: «Маленькая ложь может создать большие неприятности». Врать королю не просто чревато, а стыдно. Я не стану придумывать несуществующие причины, а скажу правду.
– Сир, мне очень неловко, но… Как сказал мой супруг, я всего лишь провинциалка, а до нашего городка этот танец ещё не дошёл. Я не знаю движений и боюсь, что не смогу танцевать с вами.
Карл Семнадцатый с несколько секунд смотрел на меня удивлёнными глазами, а потом воскликнул:
– Боже мой, какой пустяк! Герцогиня, мы научим вас. Момент!
Он оглянулся, нашёл взглядом моего мужа и громко сказал:
– Анри, брат наш, мы даём тебе наше высочайшее позволение танцевать мажестик первой парой с её величеством!
Борясь с искушением всполошённо смотреть на Санси, я украдкой глянула на королеву.
Маргарита Кембриджская была невероятной красоты женщиной. Кожа цвета белоснежного мрамора, рыжие волосы, тщательно уложенные в длинные локоны, идеальный овал лица, который не портили даже выбритые по последней английской моде брови, зелёные глаза. Королева происходила из рода знаменитых британских магов, единственных в Европе имеющих в крови корни древних друидов и могущих управлять погодой. Говорили, что и Маргарита может тайным словом разогнать тучи, но она никогда не делала этого, по крайней мере в присутствии подданных. Впрочем, она ничего не делала в присутствии подданных.
Народ любил королеву, потому что она радовала взор. Я тоже её любила и восхищалась ею. Но сейчас, узрев воочию холодную красоту этой женщины, поняла: королева глубоко несчастна и скрывает свои истинные чувства под неподвижной маской равнодушной любезности.
Приказ короля был ей неприятен. Но она ничем не выдала это, только с треском захлопнула дорогой веер из пластинок слоновьей кости с пушистыми перьями какой-то чёрно-золотистой птицы. Санси тоже не обрадовался. Его прямая спина, вся его поза, с которой он шёл к её величеству, говорила о раздражении и бессильной злости.
Отчего же злится мой муж?
Но подумать над этим я не успела – грянула музыка, король изобразил сложный поклон, и я повторила за королевой не менее сложный реверанс. Не так точно, как хотелось бы. Танец оказался весьма затейливым, похожим одновременно на сарабанду и на баллантайн, но я не жаловалась – мне стало очень интересно, смогу ли я выполнить все па. Король оказался отличным танцором, как о нём и говорили, и я раскраснелась от удовольствия танцевать с ним.
А потом…
Потом у меня закололо в левой руке.
Перчатка, невидимая для остальных, зудела и чесалась! Но отчего? Я никак не могла понять, почему же она снова меня достаёт?
Танец длился, наверное, целых полчаса. Я уже успела устать – всё же у меня не было таких длительных тренировок, как у местных дам и господ. Но наконец музыка стихла, и все склонились в финальном поклоне. Король чуть сильнее сжал мою руку и сказал, бросив очень заинтересованный взгляд:
– А вы прекрасно станцевали, герцогиня. Ещё два или три бала – и вы превзойдёте в этом искусстве всех дам двора!
– Вы мне льстите, сир, – выдохнула я, выпрямляясь. – И это очень приятно.
Но совершенно не понятно, добавила про себя. Король потянул меня за руку, приблизив к себе, сказал тише:
– Нам нет нужды льстить, и в этом наша привилегия над всеми, кто присутствует в этом зале. Мы желаем видеть вас на завтраке. С Анри или без него. Займите одну из комнат на втором этаже, вас обеспечат горничной и всем, что необходимо.
И он отошёл, благосклонно улыбаясь и раскланиваясь с дамами. Я же замерла и никак не могла опомниться от того, что услышала. Королевский завтрак? Никогда не слышала о том, что можно присутствовать на завтраке короля! Он всегда принимает его в одиночестве. Обед либо ужин – это да, это придворное событие, на котором присутствуют желанные люди, просители, те, кому повезло пробраться в святая святых. А завтрак…
Как сказал бы мой драгоценный супруг, тысяча чертей!
А кстати, где он?
Я оглянулась, ища среди ярких платьев и камзолов чёрное пятно простого одеяния Санси, но не нашла. Шум бала стал вдруг гулким, в голове застучало, и я обмахнулась ладонью, чтобы пригнать воздуха. Но он был спёртым от множества свечей и дыхания сотни горл. Я двинулась к стене, чтобы отдохнуть немного и найти, быть может,
