приятная прохлада нежно холодила покрывшуюся испариной и укусами кожу, а тишина успокаивала раздраженные мошкарой нервы.
Временный лагерь был разбит под деревом с очень широким стволом, таким широким, что, наверное, все впятером, они, взрослые мужчины, не смогли бы обнять его. Недлард назвал его Thut Jinofaris, что насколько понял Асмер по смешкам со стороны его компаньонов, означало что-то не слишком пристойное.
Пока Карелл и Рене накрывали на импровизированный стол, представляющий собой небольшой квадратный кусок плотной ткани светло зеленого света, Асмер и Нед сели на небольшое, видимо бывшее когда-то веткой бревно, а Архильд отошел по малой нужде, отвечая на предложение справить ее прямо здесь что-то вроде:
– Не могу ссать, когда на меня смотрят.
По правде говоря, никто и не собирался на него смотреть, но кроткий здоровяк был непреклонен, так что вскоре он скрылся из виду.
– Ну, Асмер, что скажешь? – спросил Нед.
– На счет чего?
– Ну, как тебе все это? – старик обвел взглядом окружающую их округу.
– Странновато, – усмехнулся Асмер. – Необычно. Мне нравится.
Асмеру действительно нравилось, даже несмотря на то, что было тяжело и некомфортно, но все это было для него в новинку, дикая природа, огромные деревья. Он еще никогда такого не видел, и его тянуло все это, привлекала эта неизвестность, все то, что ждало его дальше.
– Рад слышать. Карелл, сколько нам еще идти?
– Не долго, думаю еще два или три дня, – пожал плечами тот.
Наконец, Асмер чувствовал себя на месте, среди таких же людей, как он.
Только какой он все-таки человек, Асмер так и не понял.
Человек, делающий что-то действительно необходимое?
Всю свою жизнь он занимался поиском убийц, насильников, воров, все время твердя себе, что это оно, что это и есть смысл его существования.
Смысл – чистка общества от грязи, паразитов, что отравляли его. Но кем был он? Неужели не таким же убийцей?
Перед глазами Асмера выступило обезображенное лицо обезумевшего сектанта, голова которого превратилось в разбитый череп и ошметки мозгов, выступил он сам, сжимающий рукоятку пистолета в руке, покрытую темной кровью.
Кто он такой?
Неужели его жизнь – бесконечный круговорот насилия, в котором он лишь часть механизма, шестеренки, благодаря которой вся эта древняя конструкция до сих пор вращается?
– Нет, – вдруг понял он. – Я не хочу, не хочу жить в ненависти, в постоянной, окружающей с ног до головы лжи. Как это можно назвать жизнью?
Сидя на прогнившем от времени бревне, он чувствовал свободу. Леса, болота, реки, моря, горы, деревья, даже ядовитые растения – в них нет лжи. Они не могут говорить неправду. Они лишь молча наблюдают, следят за временем, молчаливо и вдумчиво рассуждают где-то внутри переплетений своих корней о вечном.
– О чем задумался, Асмер? – прервал ход его мыслей Нед.
– Да так, – ответил он. – Просто у меня странное ощущение…
– Я понимаю, о чем ты. – Кивнул старик. – Ты потерял то, ради чего, по сути, жил. Но ведь ты кое-то обрел, да?
Асмер молчал.
– Свободу, Асмер, свободу. Это странное ощущение, о котором ты говоришь – сначала оно приносит боль. Ты чувствуешь утрату, чувствуешь, как твоя жизнь рассыпается на осколки…Однако постепенно боль уходит, а осколки собираются в что-то совершенно новое, – Недлард закурил трубку. – И ты возрождаешься, а прошлое, которое ты считал своей судьбой, постепенно выцветает, как старая фотография. Ты теряешь все, но обретаешь еще больше…
Недлард осекся. Его прервал крик, вопль, раздавшийся как раз оттуда, куда ушел Архильд.
Асмер даже не успел ничего понять, как вчетвером они бежали в сторону крика, держа наперевес заряженные ружья.
Архильд стоял, прижавшись спинной к дереву, а перед ним в куче листьев извивалось нечто.
Длинное, вытянутое змееподобное тело, покрытое крупной твердой чешуей, три пары когтистых лап, две впереди, ближе к крупной голове с длинными роговыми отростками, похожими на волосы, и одна позади. Вытянутая зубастая, также покрытая чешуей морда с глазами вертикальными щелочками. Асмер окаменел, всматриваясь в это огромное нечто, и только щелчок затвора Карелла, вскинувшего ружье, вернул его с неба на землю. Практически одновременно раздалось четыре встрела.
Тварь завыла, отвернула свою огромную голову от Архильда и обратила свои красные глаза на стрелков. Раздалось еще четыре выстрела, и все они попали в цель, но чудовище, как будто ничего не почувствовав, медленно и осторожно, оскалив зубы, направилось к ним. Твердая чешуя защищала его от пуль, так что они фактически не причинили ему никакого вреда.
Быстро перезарядив ружья, мужчины снова начали стрелять. Пули снова не причинили ей никаких неудобств, а тварь как будто сильнее разозлилась. Быстро приблизившись к стрелкам, она махнула, как будто, невзначай когтистой лавой и Рене с глухим криком улетел к соседнему дереву, вскинув густую бороду наверх.
Следом за ним, после удара хвостом, в другую сторону улетел Недлард, который упав на спину, так и не перестал стрелять.
Чудовище переключило внимание на Асмера, который убрал палец с курка, осматривая монстра в поисках слабых, незащищенных мест. Пока что он ничего не видел. Тварь, после секундной заминки, бросилась на него. Асмер ожидал атаки и в самый последний момент отпрыгнул в сторону в надежде, что чудовище врежется головой в дерево, но этого не случилось. Монстр, в прыжке опершись о дерево лапами, вцепился в его кору когтями, и, поднявшись по толстому стволу, приготовилось к новому выпаду на Асмера, который все еще лежал на земле, не успев подняться. Он успел разглядеть небольшое грязно розовое пятно на месте отсутствующей пластины чешуи, но попасть в него из такого положения он не мог.
– Эй, я здесь, ты, гадкая уродина! – Вдруг крикнул Карелл, отвлекая чудовище от Асмера. Он сделал два выстрела прямо в голову «уродины» и отступил на пару шагов. Чудовище зарычало, явно разозлившись еще больше, и повернулось в сторону Карелла, обнажив уязвимое место.
Тогда Асмер, подняв ружье и прицелившись, выстрелил в небольшую розоватую выемку на животе чудовища. Выстрелил дуплетом. Пули с громким чавканьем врезались в мягкую плоть монстра, превратив мягкую, гладкую ткань бесчешуйчатой поверхности, в кровавый кратер с обвисшими лоскутами, свисающими к земле.
После выстрела тварь пошатнулась. Медленно отлипнув от дерева, она упала на покров желтых листьев, протяжно и жалобно взвыла.
Асмер снова поднял ружье, которое он уже успел зарядить, но стрелять не стал, слишком уж жалобные звуки издавало уже не кажущееся таким страшным чудовище, которое, медленно перебирая короткими лапами, скрылась за толстыми стволами деревьев. Несмотря на раны и огромную потерю темной, почти черной крови, скрылась довольно быстро, оставляя за собой след из антрацитовых, окропивших
