Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
В заведении кипела обычная предвыходная жизнь. Выкрики, громкий смех, музыка из проигрывателя. В воздухе носились сексуальные флюиды, источаемые людьми обоего пола после недельного воздержания. Я допил пиво и, собравшись с силами, заговорил.
«Я чувствую себя мальчишкой, – говорил я Каролине, не поворачивая головы. – Мне не нравится здесь. Мне хочется уйти. Но больше всего на свете мне хочется поговорить с тобой».
Я посмотрел на Каролину. Лицо ее было бесстрастно.
«Мне уже несколько месяцев хочется поговорить. Особенно когда прохожу мимо тебя. Мне плохо, правда».
«От этого не умирают».
«Мне плохо, – повторил я. – Надо бы махнуть на все рукой, плюнуть и растереть, но у меня не получается, Каролина. Нету опыта. Я обручился, когда мне было двадцать два. Перед самым венчанием меня послали на военные сборы. Однажды я напился и переспал в трейлере с какой-то женщиной. Вот так началась история моих измен. Так началась история моих безумных увлечений. Я сейчас умру, умру немедленно, свалюсь с этого поганого табурета. Я уже почти мертвый. Меня трясет, мне не хватает воздуха. Вот-вот разорвется сердце. Мне плохо, очень плохо».
«От меня-то ты чего хочешь, Расти?» – сказала она, глядя в зеркало.
«Чего-нибудь».
«Валяй, если не можешь дать ничего другого».
Каролина поставила стакан на стойку. Положила руку мне на плечо. И в первый раз за все это время посмотрела мне в глаза.
«Пора стать взрослым», – сказала она и ушла.
И в ту минуту мне больше всего на свете захотелось, чтобы она умерла.
Глава 17
В нашей конторе Томми Мольто называют полоумным монахом. Вышел он из семинаристов. Роста в нем всего метр шестьдесят пять, и это при двадцати килограммах лишнего веса. Лицо изрыто оспинами, ногти изгрызены до мяса. Человек он увлекающийся – из тех, что забывают обо всем, делая свое дело. Он может просидеть всю ночь над важным документом и три месяца проработать без выходных. Способный юрист, но ему, как это часто бывает у фанатиков, не хватает глубины суждений. В качестве обвинителя он умеет дотошно собирать факты, но сопоставить их, вникнуть в них до конца не может. Выступая в суде, Мольто чересчур горячится и потому не имеет веса в глазах присяжных заседателей, зато он хороший помощник Нико, так как обладает качеством, которое тому совсем не свойственно: дисциплинированностью. Они с Делягарди еще с начальной школы знакомы. Такая вот итальянская семейка.
Личная жизнь Томми, если она вообще у него есть, для всех загадка. Он одинок, и его ни разу не видели с женщиной, что наводит на подозрения известного свойства. Я лично считаю, что он до сих пор девственник. У такой кипучей натуры должен быть какой-то внутренний источник энергии.
Как только Нико приезжает в прокуратуру, в приемную сбегаются секретарши, стенографистки, прочие технические работники – посмотреть на нового начальника. Как будто его раньше здесь никогда не видели. Следом за ним вваливается орава телевизионщиков, которые снимают Нико и Томми. Те восседают на стульях, ждут Хоргана.
Когда я вхожу, Томми, по своему обыкновению, что-то горячо нашептывает Нико. Вид у них какой-то потерянный. У Нико нет даже гвоздики в петлице. Я не преминул съязвить:
– Томми Мольто? У нас, помнится, работал парень с таким именем, но он, кажется, помер.
Шутка повергает Томми в ужас. Он хмурит густые брови и даже отшатывается, когда я протягиваю ему руку. Чтобы загладить неловкость, я поворачиваюсь с протянутой рукой к Нико. Тот пожимает ее, но в ответ на мои поздравления бормочет что-то нечленораздельное.
– Никому не скажу, что ты мне сказал, – шучу я.
На лице у Нико не появляется даже тени улыбки. Он не смотрит на меня. Ему явно не по себе. Не знаю, то ли предвыборная кампания оставила столь горький след, то ли он напуган до смерти, заполучив то, чего так давно добивался.
В одном я уверяюсь после этой встречи: Нико не нуждается в моих услугах. Я даже иду в комнату, где хранятся дела, и прошу принести несколько картонных коробок. Готовлюсь отчалить. Чуть позже я звоню Липранцеру в Макграт-холл. В трубке раздается незнакомый голос.
– Номер 34068.
– Будьте добры Дэна Липранцера.
– Его нет на месте. Могу узнать, кто его спрашивает?
– Когда он будет?
– Кто его спрашивает?
– Не важно, – говорю я и кладу трубку.
Я стучу в соседнюю дверь, к Лидии Макдугал. Ее нет. Спрашиваю у Евгении, где она. Оказывается, в кабинете Реймонда беседует с «мистером дель Ла-Гуарди». Вот уже час как беседует. Я стою у стола секретарши, стараясь побороть раздражение. Ничего не поделаешь. Нико теперь «мистер дель Ла-Гуарди». Лидия, конечно, сохранит должность, пока не наденет судейскую мантию. Томми Мольто займет мое место. А мне крупно повезет, если в следующем месяце смогу внести очередной взнос за дом.
На столе Евгении звонит телефон.
– Вас хочет видеть мистер Хорган, – говорит она.
Несмотря на самобичевание, которым я занимаюсь, шагая по коридору, меня удивляет моя быстрая, как у молодого, реакция, когда я вижу Нико в кресле окружного прокурора. Мной овладевают недоумение, негодование, неприязнь. Меня коробит его хозяйский вид. Он скинул пиджак, лицо его серьезно. Я знаю, что он изо всех сил старается не выдавать своих чувств. Томми Мольто сидит на стульчике немного позади босса. Он уже освоил искусство угодничества.
Реймонд жестом приглашает меня присесть. Говорит, что встреча проходит по инициативе Нико, поэтому он предложил ему свое кресло. Сам Реймонд стоит возле дивана. Лидия Макдугал подкатила свою коляску к окну и смотрит на улицу. Она даже не поздоровалась со мной. По выражению ее лица я понимаю, что она не хотела бы здесь присутствовать.
– Мы тут обменялись мнениями и пришли к кое-каким решениям, – говорит Реймонд и поворачивается к Нико. Тот молчит, как воды в рот набрал. – Видно, по первому вопросу должен сказать я.
По натянутой атмосфере догадываюсь, что разговор до моего прихода был острый.
– Вчера я встречался с мэром и сказал ему, что в свете предпочтения избирателей у меня нет желания оставаться в должности до окончания срока. Мэр посоветовал, что в таком случае я должен переговорить с Нико – согласен ли он приступить к работе раньше. Нико согласен, следовательно, так и будет. С одобрения совета округа я ухожу в ближайшую пятницу.
– В ближайшую пятницу? – не выдерживаю я.
– Да, это немного раньше, чем я предполагал сделать, но возникли некоторые обстоятельства… – Реймонд умолкает. В его жестах сквозит какая-то недосказанность. Он словно борется с собой. Перекладывает бумаги на кофейном столике, подходит к буфету и что-то ищет. На него жалко смотреть. Я решаю облегчить всем положение и говорю:
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
