Лишта отдёрнула руку:
– Это потому, что я… – Она застыла, затем покачала головой. – Потому что я забочусь об их безопасности, а бродить по лагерю с закрытыми глазами просто небезопасно. Что, если кто-то свалится в озеро или упадёт с лестницы?
Келвин и Мелвин обменялись тревожными взглядами.
– Или забредёт в лес? – продолжила Лишта. – Вы задумывались об этом? Они могут заблудиться, и вы их никогда не найдёте.
– Уверяю вас, мисс… – Мелвин умолк, явно забыв имя Лишты, если он вообще когда-либо его знал. – Мадам, мы точно знаем, что делаем здесь, и безопасность детей имеет для нас первостепенное значение.
– Ну-ну! – крикнула Лишта. – Вы понятия не имеете, что делаете. Да вы сами в момент заблудитесь в трёх соснах и не найдёте выхода!
Оба близнеца разинули рты, и даже Марен тихонько ахнула. Она ни разу не видела Лишту такой сердитой. Крошечная старушка едва не искрилась яростью, что одновременно впечатляло и немного пугало.
– Прошу прощения… – начал Келвин.
– Вы будете просить прощения у родителей этих детей, если начнёте их терять, – перебила его Лишта. – Не говоря уже о полиции.
Лица близнецов одновременно помрачнели.
– Это угроза? – спросил Келвин.
– Думаю, да. – Лишта сделала угрожающий шаг вперёд, но близнецы даже не сдвинулись с места.
– И что, по-вашему, сделает полиция, если вы ей позвоните? – Голос Мелвина был низким и ровным, игривый тон внезапно куда-то пропал. – Они увидят лагерь, полный детей, видящих приятные сны, а это именно то, за что заплатили их родители. И двух вменяемых директоров, которые отлично знают, что делают. В том числе как обеспечить безопасность детей.
– И кому, по-вашему, они поверят? – высокомерно усмехнулся Келвин. – Нам или нелепой старой кухарке?
– Я вам не кухарка! – Ноздри Лишты раздувались, как у разъярённого быка.
– Ой, извините. – Келвин закатил глаза. – Профессионал в сфере общественного питания. Во всяком случае, это не имеет значения, потому что вы уволены.
Лишта сжала кулаки и сунула их в карманы фартука.
– Отлично.
Отлично? Марен чуть не вылетела из куста.
– Я отказываюсь участвовать в этих махинациях, – заявила Лишта.
Похоже, сейчас она раскроет им свою истинную личность. Марен напряглась, готовая в любой момент выскочить из кустов и поддержать бабушку.
– Я пойду за вещами, – сказала Лишта. – Но я надеюсь, что мне заплатят за работу.
– Что? – прошептала Марен.
– Мы отправим вам чек по почте, – сказал Мелвин, закатывая глаза.
Прежде чем Марен полностью осознала, что происходит, Лишта пробормотала что-то вроде «не на моих глазах» и сердито зашагала прочь.
Братья посмотрели ей вслед.
– Ты же не думаешь, что она и вправду вызовет полицию? – спросил Келвин.
– Нет, – ответил Мелвин. – Но я думаю, она явно что-то скрывает.
Марен зажала руками рот. Что, если братья знают о ней и Хэлли?
– Нам лучше собрать наши вещи, – сказал Келвин. – Билеты у тебя?
Мелвин похлопал себя по карману. Интересно, подумала Марен, что это за билеты?
– Отлично, – сказал Келвин. – Держи их на всякий случай при себе.
Оба брата вошли в свой коттедж. Сосчитав до пятидесяти, Марен выползла из куста и бросилась к дому Лишты. Здесь она заглянула в окно бабушкиной комнаты, но та была пуста. Все остальные комнаты тоже были пусты. Марен поспешила обратно в лагерь, но Лишты не было ни в столовой, ни в медпункте, ни возле озера, хотя Хэлли там была, хихикая со своими подружками и – это надо же! – со спасателем Эваном.
Фасад киоска снов закрывали листы фанеры, и Кармеллы нигде не было видно. По крайней мере, пока никто не получал новых снов. Марен подбежала к Хэлли, оттащила её от друзей и сложила ладони вокруг уха сестры.
– Встретимся у лодочного домика через пять минут… – шепнула она ей на ухо.
24
Шагая по щиколотку в прохладной воде, Марен думала о том, удастся ли ей когда-нибудь искупаться в этом прекрасном озере. С каждым днём это казалось ей всё менее и менее возможным. Главное другое: ей повезёт, если она, да и все остальные дети, выберутся отсюда целыми и невредимыми. Должен же быть способ помешать им попробовать оставшиеся сны! Может, ей стоит притвориться лунатиком и сделать что-то настолько дурацкое и противное, чтобы никто больше не захотел это делать? Но это было рискованно, не говоря уже о том, что унизительно.
Вода мягко плескалась у берега, в деревьях щебетали птицы. «Как жаль, – подумала Марен, – что я не птичка, поющая на ветке, а человек, со всеми своими заботами и тревогами. Вот если бы я могла летать, строить уютное гнёздышко и находить на обед симпатичных сочных червей!»
Поразмыслив, Марен решила, что ей не хочется быть птицей.
Сидя на пляже, Амос грыз батончик с мюсли и крякал на уток, которые разбежались, как только к ним приблизилась Марен.
– Подожди! – раздался голос позади неё, и в воду вошла Хэлли. – Что происходит?
Марен вышла из озера и растянулась на песке.
– Бабулю только что уволили.
– Что-что?
– Мелвин и Келвин уволили её, и я не знаю, где она сейчас, – ответила Марен.
– Погоди, – сказал Амос, размахивая батончиком. – Начни с самого начала. Что она такого сделала, что её уволили?
Марен поведала ему о событиях дня, а заодно поделилась рассказом Лишты о Песочной Женщине.
– Мы не можем быть уверены, что это она, но бабуля пыталась убедить директоров на всякий случай запретить сны, и они уволили её.
– Ненавижу этих типов, – сказал Амос. – Почему противоядия перестали действовать? Как ты думаешь, может, кто-то изменил рецепт сновидений или что-то в этом роде?
– Возможно, – сказала Марен.
– Определённо, – сказала Хэлли. – Между прочим, я нашла остальных детей-геймеров и разбудила их.
– Почему твои противоядия сработали, а мои нет? – спросила Марен.
– Я положила в них тонну мяты, – сказала Хэлли. – Столько, что едва смогла их закрыть. Но даже тогда они сработали не сразу.
– Приятно знать, – сказала Марен. – Амос, ты что-нибудь обнаружил сегодня утром?
– Вроде бы да, – сказал Амос. – Я последовал за Келвином и Мелвином в офисное здание, куда больше никто не заходит. Я пытался подслушать, стоя под окном, но ничего не услышал.
– Облом, – сказала Марен.
