Книга Цианид - Кристина Старк

Я сказала Эндрю, что приболела, и он разрешил мне поработать из дома. «Но все статьи чтобы были в срок», – прибавил он и пожелал мне скорейшего выздоровления. До конца недели мне нужно было закончить две статьи, и я взялась за работу. Первая была почти готова, осталось только пройтись по ней свежим взглядом и отправить Магде и Эми для вычитки. И еще я дала ее Митчеллу. Его рассуждения об абьюзе, нездоровом чувстве вины и о психологическом насилии – все это произвело на меня впечатление, и я подумала, что вдруг ему тоже будет интересно прочесть мою статью.

Он не отказался. Взял мой ноутбук, сел на балконе, выпросил у меня сигарету и принялся читать. Что-то жутко сексуальное было в том, как он сидел, закинув ногу на ногу, держал сигарету и вчитывался в мою статью. Пожалуй, это было некой формой взаимопроникновения: его мысль погружалась в мой текст, а мой текст проникал в него. В ту минуту даже телесное единение не выглядело для меня столь горячо.

Я пошла на кухню, сделала две чашки кофе и вернулась на балкон. Вечер выдался теплый и тихий. Низкие облака были пронизаны заходящим солнцем. В воздухе чувствовался легкий привкус дыма и дождевой влаги.

Я написала статью о контрацепции. Задалась вопросом, почему именно женщины обязаны принимать таблетки, использовать противозачаточные пластыри, ставить спирали, расхлебывать последствия, решать проблемы со здоровьем. В то время как мужчины, всего лишь надев презерватив, могли бы избавить своих возлюбленных от стольких мытарств. Они могли бы просто пожертвовать небольшой частью своих ощущений, но не делают этого. А женщины, не задавая вопросов, предпочитают пить препараты, которые полностью перестраивают их гормональную систему и имеют такой огромный список потенциальных побочных эффектов, что те даже не умещаются на одну страницу медицинского вкладыша. Мне казалось странным, что вещи сложились именно так и никто не задает вопросов. Никто не кричит, что это несправедливо, хотя это действительно несправедливо.

– Ты снова показала мне то, над чем я никогда раньше не задумывался, – сказал Митчелл, передав мне ноут и задумчиво стряхивая пепел с сигареты. – И, пожалуй, я согласен, что контрацепция полностью легла на ваши плечи. Ну а мы… А мы просто получаем удовольствие и делаем вид, что так и должно быть.

– Правда? – спросила я. – Ты правда согласен? Мне было интересно узнать точку зрения мужчины.

– Если отбросить эмоции и брать в расчет только факты, то трудно не согласиться. Такое отношение и правда не имеет ничего общего с заботой. «Дорогая, не могла бы ты полностью перестроить свою гормональную систему таблетками, чтобы мне было приятнее кончать?» «Милая, тебе не сложно постоянно носить в матке инородный предмет, лишь бы я не надевал презерватив на пять минут?» «Детка, не могла бы ты вживить себе под кожу капсулу с гормонами, лишь бы мой оргазм был сильнее?» – Митчелл рассмеялся, потер лоб ладонью. – Просто дичь какая-то.

– Вот именно.

– Рискну предположить, что в твоих отношениях бремя контрацепции тоже легло на тебя? – спросил он.

Я кивнула, отвела глаза и принялась искать сигареты по карманам. Почему-то мне было стыдно. Стыдно, что я пишу такие злободневные, пылающие праведным гневом статьи, но сама при этом ношу спираль в матке.

Митчелл помолчал, коснулся моей ладони и сказал:

– Ничего, это тоже был опыт. Ты прошла через него, осознала что-то новое и теперь поделишься этим с миром.

– До сих пор прохожу через это, – призналась я.

– Тогда ты можешь прекратить принимать их, не так ли? – сказал Митчелл, поняв, о чем я. – Теперь ты сама можешь распоряжаться своим телом и никому не угождать.

– Я не пью таблетки. У меня спираль.

– А, окей, – просто ответил он, словно мы говорили о каких-то совершенно банальных вещах. И то, что говорить с ним об этом было так просто, внезапно поразило меня до глубины души.

– Что насчет тебя? – спросила я. – Как ты относишься к презервативам?

– Лично я – прекрасно.

– Да ладно. Так бывает?

До настоящего момента мне казалось, что все мужчины просто ненавидят презервативы. Опыт моих подруг и тех женщин, которых я опросила, собирая материал для статьи, подтверждал это.

– Конечно, – сказал он. – Во-первых, это единственный способ не подцепить что-нибудь. Во-вторых, только так я могу быть уверенным, что у меня не будет детей, которых я не планировал. Ну и в-третьих, они слегка притупляют чувствительность, а значит, можно заниматься этим гораздо дольше.

Я глубоко затянулась, чувствуя, как лицо заливает краска. Его слова, такие простые, произвели на меня сильнейший эффект. Я представила, как он занимается этим. Долго. Неторопливо. Со знанием дела. Не пытаясь наспех зажать партнершу в угол и трахнуть, пока не убежала. С полной уверенностью, что она и так никуда не сбежит. Не захочет убегать.

Сама концепция долгого неторопливого секса, в котором нет принуждения, а значит, необходимости сделать все быстро, была для меня чем-то новым. Я не представляла, чем же именно можно заниматься долго. И что еще могут делать руки мужчины, если им нет нужды удерживать и причинять боль…

Внезапно я почувствовала ревность ко всем бывшим партнершам Митчелла. Ко всем тем, с кем сексом занимались иначе – не так, как со мной. Я почему-то была уверена, что он делает это иначе и так, как понравилось бы любой…

– Можно задать тебе личный вопрос? – спросила я, поднимая на него глаза.

– Можно, – кивнул он.

– Почему ты ни с кем не встречаешься?

– Обязательно должен? – Он не сдержал улыбку.

– Мне кажется невероятным, что ты свободен. Что не нашлось кого-то, кто вцепился бы в тебя мертвой хваткой.