Обув высокие непромокаемые ботинки и привычно набросив на плечи дождевик, он убедился, что не забыл положить в карман коммуникатор и запасной ключ от квартиры, который ему дала Кейра, и отправился на поиски Дома Земли. Для этого ему таки пришлось пересечь парк, и вскоре его окружили прохожие, среди которых преобладали не ставшие уже привычными янтарноглазые гибриды, а люди – разного роста и телосложения, с разным цветом глаз и волос, непохожие настолько, насколько только могут быть не похожи существа одного вида. Они спешили по своим делам, не обращая на него никакого внимания, не подозревая, что перед ними – чужак со способностями, которые, даже оставаясь областью мифов и домыслов, наводили на них такой страх.
Впрочем, бояться в этом городе им следовало вовсе не его.
Сделав глубокий вдох, Трис пониже опустил на лоб капюшон дождевика, сунул руки в карманы и двинулся по направлению к месту, которое называлось Пристанью Ковчега – месту, где около трехсот лет назад совершил посадку космический корабль с последними из землян на борту. Ковчег стал центром Антроповилля, его сердцем, вокруг которого сложной сетью кровеносных сосудов разрослись городские улицы. Доступ внутрь корабля был закрыт для большинства «рядовых» граждан – но каждый мог полюбоваться его мощным черным хребтом с возведенного над ним пешеходного моста, который вел прямиком к Дому Земли.
Сейчас, в вечерней темноте, омываемый моросящим дождем, Ковчег напоминал гигантское черное насекомое с мокро поблескивающей хитиновой броней. Трис на пару минут задержался у перил моста, рассматривая этого монстра: крепко спящего, но готового в любой момент проснуться и покинуть свое каменное ложе. Было странно представлять себе, какую невообразимую космическую бездну ему пришлось – и удалось – преодолеть, чтобы доставить на Неолу свой драгоценный груз – сотни тысяч погруженных в анабиоз людей, технику, образцы земной флоры и фауны, все информацию и достижения человеческой цивилизации, необходимую для ее возрождения…
Погруженный в эти размышления, Трис дошел до противоположного конца моста и увидел перед собой Дом Земли – фантастическое, внушительных размеров строение в форме земного шара, переливающегося ярким голубоватым светом. Вокруг него простиралась идеально ровная зеленая лужайка с многочисленными кустарниковыми скульптурами, изображающими самых разных земных животных – слонов, медведей, черепах, которые, казалось, задумчиво бродили под дождем вдоль узких плиточных дорожек.
Восхищенный, Трис на минуту застыл, любуясь открывшимся ему видом, а затем, пытаясь унять охватившее его волнение, медленно направился к входу. Он знал, что посетившее его видение могло оказаться не более чем игрой разума, но предчувствие близкой встречи было настолько сильно, что он почти осязал его. Где-то там, в глубине этого волшебного шара, его ждала девушка, которая, если верить Элео, должна была помочь ему найти дорогу к себе, и сегодня Трис был твердо намерен узнать о ней все.
***
– Глянь, какая громадина! Вот это рыбина!
– Вообще-то, киты – млекопитающие, – добродушно заметила Дафна, покосившись на топчущихся рядом мальчишек.
Тот, что постарше – на вид ему было около восьми – повернул к ней веснушчатое лицо с ярко-голубыми глазами, искрящимися неподдельным любопытством.
– Что это значит? – немного застенчиво спросил он.
Второй мальчик – судя по такой же пламенной шевелюре, его младший брат – тоже с интересом уставился на нее, и Дафна, улыбнувшись, пояснила:
– Это значит, что они кормят детенышей своим молоком. А еще они теплокровны и дышат при помощи легких – как мы с вами.
– Как же они дышат под водой?
– Ну, киты часто поднимаются на поверхность, чтобы выпустить «использованный» воздух и вдохнуть порцию свежего.
– Поэтому они и пускают эти фонтаны? – догадался мальчишка.
– Верно. Как и неольские киты, которые, хоть это и удивительно, являются близкими родичами земных. А вообще, обо всем этом подробно рассказывает аудиоинформатор.
– Да ну, он занудный. Вы вот все понятно объясняете.
Дафна рассмеялась, подкупленная этой безыскусной детской непосредственностью.
– Что ж, приятно слышать.
– Откуда вы столько о них знаете? – не унимался ее юный собеседник.
– Профессия обязывает. Я – зоолог.
– Изучаете животных?
– Точно.
– Наверное, я тоже когда-нибудь стану зоологом, – подумав, заявил мальчишка и, взяв брата за руку, серьезно кивнул Дафне:
– Ну, нам пора. Мама пошла в торговый центр и разрешила нам пока зайти в музей. Думаю, она нас уже ждет. До свидания!
– До свидания. Надеюсь, еще увидимся, – с улыбкой ответила Дафна.
Мальчишки, держась за руки, ушли, и она вновь осталась одна в центре огромного зала, который, имитируя сумрачные глубины океана, казался и вовсе бескрайним. Над ее головой медленно проплывали гигантские синие тени – голограммы горбатых китов, некогда населявших водные пространства Земли, выполненные столь искусно, что создавали эффект полной реалистичности. Из всех голографических залов этот был у Дафны любимым: она приходила сюда, ища уединения среди призрачных инопланетных созданий, чьи голоса, звенящие тоской и нежностью, пронзали ее сердце, странным образом исцеляя его. Она могла часами прятаться здесь от мира, подобно тому, как делала это в Лесу, и выходила из Дома Земли отдохнувшей и чуть более примирившейся со своим одиночеством.
Вот и сегодня она приехала сюда сразу после работы, застав музей практически безлюдным – что ее вполне устраивало. После ухода мальчишек Дафна была уверена, что осталась в зале одна, а потому едва не вскрикнула, когда за ее спиной вдруг раздался негромкий мужской голос.
– Интересно, должно быть, работать зоологом…
Резко обернувшись, Дафна увидела всего в паре метров от себя гибрида – высокого, широкоплечего и крепкого, но при этом очень стройного парня лет двадцати пяти-двадцати семи, с копной золотисто-каштановых волос, мягкими волнами обрамляющих его красивое, изящно очерченное лицо, и характерными раскосыми глазами, в которых теплились янтарные искры. Он был одет в темно-зеленые штаны и свободную черную футболку и стоял, явно не зная, куда деть руки, глядя на девушку сверху вниз широко открытыми глазами, точно застигнутый врасплох зверь – хотя на самом деле это он застал ее врасплох. И, хотя на этот раз его одежда и волосы были сухими и чистыми, хотя Дафна видела его в тот страшный вечер, когда погибла Найя, всего несколько минут, находясь в полуобморочном состоянии, она узнала его сразу – возможно, благодаря этим глазам, которые вновь золотисто мерцали в приглушенном голубоватом свете.
– Трис, – выдохнула она потрясенно.
– Ты запомнила мое имя… – он казался смущенным. – А я все еще не знаю твоего.
– Дафна. Меня зовут Дафна Соланж. Только не вздумай снова исчезнуть, понял? – взволнованно предупредила его девушка.
