Вас. – София вопросительно посмотрела на Алекса, он отвел взгляд.
– Повторите предложение Вашего Господина.
– Руководителя или куратора проекта, Вы хотели сказать?
– Того лысого типа в сером.
– Я с удовольствием повторю предложение «того лысого типа в сером», но чуть позже. Знаете ли, Алекс, некоторые сцены придется поменять. Скоро добавятся новые герои, и повествование станет куда более красочным.
– Загадки Вам не к лицу, доктор. Говорите яснее!
– Я в некотором роде головоправ и говорю с пациентом на языке, который ему более близок. Боюсь, как бы не пришлось собирать подзаборную лексику, чтобы наладить контакт с вашим гулякой-дружком.
– Так. Макс у вас. Зачем?
– Он нужен для полноты эксперимента. У нас есть еще парочка сюрпризов для господина писателя. Скоро все будут в сборе, и мы возьмемся за дело.
– Я уже говорил, что вы не сможете использовать методики, приписываемые мне. Это невозможно.
– Зато Вы, Алекс, вполне сможете их использовать. И мы догадываемся, что они принадлежат не вам. Влюбленные женщины носом землю готовы рыть, чтобы угодить милому несчастному потерявшему память другу.
– Вы сказали женщины? И кто же эти счастливицы?
– Наверняка их цепляет эта ваша самоуверенность и наглость. И, романтичность. Эдакий байронический герой из зазеркалья. Загляденье просто. В наше социальное время так не просто встретить столь архаичного типа. Вы – прямо-таки протест всем существующим канонам. – Выдав притворно возмущенную тираду, София откинулась на спинку стула, с интересом ожидая реакции Алекса.
– Я пропускаю ваш славный пассаж, скажите все же, о каких женщинах идет речь, кого Вы навязываете мне в музы?
– Не притворяйтесь. Несмотря на Ваш странный образ жизни, вы контактировали после, так называемой, потери памяти с не таким уж большим количеством женщин. Да и до тоже.
– Алекс вздохнул. «Валерия. Что б тебя. Даже не смей. Неужели не сработало. Почему?» – А Вы разве знаете, что было до?
– Настойчивый. Любознательный. Мечта любой, кто хоть малость подвержен антисоциализму. Открою небольшую тайну, ведь вы не скоро покинете Департамент. Воспитательные меры не помогают, и мы ищем способ стереть все дурное и вредное.
– Вы чудовища.
– А вы нам поможете. Хотя бы перебивать больше никто не будет.
* * *
– Доброго дня, милый юноша. Я хочу видеть Главного Ограничителя!
– Он занят.
– Вы даже не проверили.
– А вы кто такая? И что еще за милый юноша?!
– Просто передайте господину Главному ограничителю, что ему будет очень интересно поговорить со мной.
– Назовите имя.
– Анна.
– Анна и все? Кто Вы? Из какого блока? Зачем здесь?
– Здесь находится мой внук Альберт.
– А это тот парень, который развратничал на весь город в сети? Умора!
– Мой внук всего лишь целовал девушку. В мое время этого можно было сделать, где угодно, разве что, не в церкви, если вы, конечно, не собираетесь венчаться.
– Ваше время прошло, мадам. – Человек в сером появился неожиданно из-за плеча дежурного.
– Пропустите эту женщину, Константин. Вероятно, она права и сможет быть полезной. Нам нужна сиделка в медицинский отдел. Одна из старых слегла и едва ли вернется.
– Но я не пришла устраиваться на работу, господин. Я хочу поговорить о моем внуке.
– Вы либо проходите, либо нет. Мне хватило бы и того, что я слышал, чтобы задержать вас за антисоциальную пропаганду на территории Департамента – Анна взглянула на человека в сером и решительно шагнула сквозь разделительный барьер.
– Я была за территорией Департамента.
* * *
– Вы когда-нибудь слышали Гения?
– Ты о Моцарте?
– Вам можно называть его по имени?
– Звали его по-другому. Мне ничего нельзя, поэтому можно все. И да, слышал, конечно, я очень любил его.
– А Вы слышали его вот здесь? – Альберт похлопал себя по груди. – Герман задумчиво закусил бороду.
– А что это значит?
– Я слышал, прямо после первого обязательного свидания с Лиз. – Герман рассмеялся.
– Я, кажется, начал понимать, о чем ты, парень. Расскажи, как это было.
– Ну, я не мастер слов. Мне всегда трудно, как это, формулировать, выражать, особенно перед другими, только бабушка меня понимала и Лиз, и… – Альберт покраснел, – Извините, но мне кажется, что я вас очень давно знаю. – Герман грустно улыбнулся.
– Я будто бы тебя тоже, но только я предпочел забыть все, что было там, за стенами.
– Но они не имеют права так долго Вас тут держать. Почему?
– А я сам не захотел уходить. Если не сталкиваться с их главным, здесь не так плохо. У меня были занятия. Я перебирал карточки в архиве.
– Простите, но это ужасно скучно. Даже в ремесленном колледже было не так.
– А как там было?
– Ну… Мне не все удавалось, но все же это лучше карточек в архиве.
Глава 23. Обстоятельства места
– Итак, Алекс, как мы знаем, степень изменений зависит от вашей привязанности к… хм… персонажу. – София, привычным движением поправила упавшую на глаза прядь волос.
– Вы выглядите усталой, доктор… Измучили Вас, видимо, надоедливые пациенты, а может быть, суровое начальство? – Алекс изобразил сочувствие и опустил подбородок на сжатые в замок пальцы.
– А Вы бы стали неплохим головоправом, если бы захотели. Меня гораздо более заботит Ваш случай. Особенно, когда наш роман так близок к развязке…
– А что уже близок? – Алекс отнял подбородок от рук и принялся барабанить кончиками пальцев по столу.
– С музыкальными классиками я тоже знакома, а чувство ритма у вас так себе… Ваш «стук судьбы» очень неубедителен.
– А я и не стремлюсь Вас убедить ни в чем, разве лишь в том, что Вы напрасно теряете время, разыгрывая эту комедию.
– Как Вы знаете, драмы запрещены, но для своего самого дорогого пациента я, так и быть, сделаю исключение. Вернемся к теме, заявленной мной вначале.
– Я понятия не имею, как это действует.
– Ой, ли? А мы имеем. Мы проводили сравнительный анализ. И поверьте мне, степень изменений двух ваших персонажей очень разнится.
– Вы про Лиз и Макса? Чушь! Я лишь слегка скорректировал характеры.
– Елизавета и Максимус – второстепенные персонажи. Я о главных. Об одном вы не знаете, точнее не помните, а о другой скрываете.
– Не могли бы Вы говорить яснее. – Алекс заметно напрягся.
– Не волнуйтесь, скоро все прояснится. Расскажите мне про Валерию Повереску. – Алекс с силой сжал ладонь.
* * *
– Здесь все, что нужно, Джеймс?
– Разумеется, Вэл. Вот карты, вот деньги. Вот билет.
– Ты стал немногословен.
– Ты знаешь почему.
– Ах, Джеймс, прости, но, когда мы познакомились, ты был сущим дураком.
– Каждый мужчина мечтает услышать такое, не сомневайся.
– Просто ты как-то изменился.
– Перестал играть роль.
– Роль?
