шептала её: только не плачь в голос, плачь, пожалуйста, раз это облегчает душу… Но плачь бесшумно…
– Бесшумный плач в единственном числе… – произнесла с издевкой Катя. – А мне, плачущей, признавшейся в выкидыше, ни слова сострадания от равнодушных, без слезинки в глазах сестер-соседей, одна из которых, беременная Мальвина, ходит с пузом, нося под сердцем своего ребенка…
– Успокойся, Кать, – укоризненно попросила Лида, – не надо иронизировать…
– Какая уж тут ирония, если ни слова сострадания, а одни вопросы?
– Какие вопросы, – насторожился Николай Николаевич.
– А вопросы от Мальвины Игнатьевны и Ирины Игнатьевны были в разной форме, задавались шепотом, специально тета-тет, в отсутствии рядом мамы, чтобы другая сестра об этом не слышала… А все сводилось к одному: скажи-ка, Катя, у тебя ли мобильный телефон покойника убиенного?..
– А ты что отвечала, – спросил обеспокоенный Николай Николаевич, зная, что его дочка не приучена с детства врать, говорить неправду, лукавить. А в данной ситуации правдивый ответ Кати мог только усугубить опасную ситуацию, направить ее в непредсказуемую сторону. – Сказала, что передала смартфон Геннадия мне?..
Она задумалась, покачала головой и сказала голосом, в котором был надрыв и отчаяние:
– Я ничего не сказала… Только сильней начинала плакать… Бесшумный плач, когда слезы градом шли, соленые слезы… Зло брало: здесь человека убили, им его не жалко, а они спрашивают про мобильный телефон, словно он им дороже человека… – Она остановилась, ссутулившись и морщась от внутренней душевной боли. – Эти сестры меня как-то странно утешали, не добившись от меня признания, где смартфон убитого. – Говорили, ведь он молодцом оказался с собой троих на тот свет забрал, отмстил боец-мастер… А ты знаешь, пап, честно говоря, смысл вопроса про потерянный телефон, который полицейские и следователи не нашли на месте боя, до меня не доходил… Я смотрела на сестер спрашивающих, как на умалишенных – какой телефон?.. Нашли о чем спрашивать, когда человека убили?.. Я и позабыла в тот момент, что тебе передал, раз он просил настоятельно это сделать… Ты-то хоть брал его в руки, видел, что там внутри?..
– Нет, Катюш… Я и сам позабыл про него, в своих думах тяжких… Но хорошо, что напомнила о смартфоне Геннадия…
Через секунду Николай Николаевич стремительно соскочил со стула и вышел в другую комнату. Вернулся со смартфоном, сел, стал открывать заднюю крышку устройства.
– Ба, да это сюрприз… Геннадий при передаче тебе своего мобильника успел не только выключить его, но и выкинуть куда-то симку… Ты помнишь, Катюш, как это было?
– Смутно… Нет, практически ничего не помню… У него было всего несколько мгновений, когда он объяснял мне, что мобильник непременно надо передать отцу из рук в рук… Ещё смутно помню, что он намекнул, что внутри его много такого, что заинтересует отца, изменит представление его о многом… О соседях-сестрах?.. Не помню… Наверное, во время своего распоряжения насчет передачи устройства тебе, пап, и сумел вытащить симку из мобильника и выкинуть его…
– Вытащил и выбросил с единственной целью, чтобы никто не обнаружил эту тайную улику, – сказала Лида, вытерши свои влажные глаза. – Хотел обезопасить нас по-своему…
– Смотреть содержимое имеет смысл, – спросила Катя, – или…
– Потом посмотрим, – дернув щекой, – ответил Николай Николаевич, – как-нибудь потом я найду время для этого… И еще… – Он улыбнулся своим мыслям, которым придал звучание. – Катюш, я знаю способ, как тебя оживить, отвлечь от душевных страданий и разрушительных перемен в твоем сознании…
– Как, – с надеждой в голосе и с затаенной усмешкой спросила Катя, – сыграешь на гитаре, споешь нам с мамой?..
– Вечером и сыграю, и спою, это само собой, раз тебе обещал… Я начну обучать тебя сегодня элементарной гитарной технике… Сначала три аккорда, элементарные навыки… Все вечера после прихода с работы буду посвящать тебе…
– Не жалко тебе, пап, своего драгоценного времени?
– Не жалко… Гитара есть, хоть старенькая, да удаленькая…
– Удаленькая, это точно, – наконец-то улыбнулась Катя, – а вдруг я не бездарная дочка талантливого барда-менестреля?..
– Попала в точку, Катенька, – улыбнулся дочери в ответ Николай Николаевич, – хватит полнить ряды потребителей музыки и стихов… Сама твори их… На начальной стадии я тебе помогу… Хотя я и сам самоучка, не выучивший по собственной лени нотной грамоты…
– А это трудно выучить нотную грамоту, пап…
– В принципе, не так уж сложно… Лишь бы ты взялась, дочка, за гитару, потянулась к ней, а потом приросла к ней сердцем… У моего коллеги по работе Петра жена – учительница музыки в музыкальной школе…
– …Это у нашего соседа Петра Ивановича, который приехал на твоей машине и размахивал там газовым пистолетом…
– Да… На него тогда полицейские косились… Но он о разрешении на оружие сказал, поверили ему и его не тронули… Так вот я бы мог договориться с супругой Петра ты бы продолжила свое музыкальное образование… Дополнительно к медицинскому, конечно…
– А это мне нужно, пап, это дополнительное музыкальное образование?..
– Потом посмотрим, разберемся, сначала мои элементарные уроки, а потом – видно будет… Ты же моя природная цветочная магия… Признайся, у тебя в голове прямо сейчас и здесь звучат в голове мелодии какие-то?.. После всех потрясений и переживаний… Вслушайся в себя…
– Вслушалась… – сказала Катя с некоторым напряжением и длительного раздумчивого молчания. – Я старалась собрать всё разъединенное и обрывочное, второстепенное в нечто первостепенное, важное для меня… И мои лихорадочные попытки привели меня к тому, что действительно где-то вдали, в конце туннеля зазвучала мелодия… какая-то музыка будущего…
– Ты эту мелодию слышала раньше, условно говоря, по радио, на дисках?
– Вряд ли, я бы запомнила…
– Вот, видишь и тебе музыка привиделась в конце тоннеля, как свет…
– Это спасение в разрушительных переменах, пап?
– Возможно… Вечерам же я играю на гитаре и потом приступаем к урокам…
– Можно, я тоже поприсутствую при ваших уроках, – спросила Лида, – мне интересно ведь…
– Можно, но не обязательно, – ответила дерзко Катя, – не тебе, мам, а мне надо выходить из обломков разрушительных перемен… Папа, как всегда, прав оказывается – в моем нынешнем неинтересном положении…
– Милая, я рад, что у тебя улучшилось настроение… Оно у тебя будет просто бесподобным, когда ты исполнишь на гитаре ту мелодию, которая тебе привиделась вспышкой в конце туннеля… Поверь мне…
– Кому же мне верить мне, как не тебе одному… Доверилась раньше, но не судьба… Не стало света в окошке после выкидыша… Но вдруг свет в конце туннеля вспыхнул в виде неведомой мелодии…
– Отлично, а ты нюни пыталась распустить, убеждая себя, и вместе с собой меня, твоего отца, что дочь бездарна… Не может быть музыкально бездарной дочь у
