— Ты реально думаешь, что я добровольно лягу с тобой, Рейес?
Он разводит руками.
— Вчера легла.
— Я никогда не забуду, как позавчера ты меня насиловал…
Внутри меня все дрожит, но я отчаянно пытаюсь отстоять себя.
Рейес мрачнеет, а я прикладываю все силы, чтобы с невозмутимым видом продолжать намыливаться, а не юркнуть куда-нибудь в угол и сжаться, как девушка из моего кошмара.
— Я же сказал, чика. Я был пьян и ужасно хотел тебя. А ты не стала ничего объяснять. Ты повела себя, как одна из блядей, которые приходят ко мне пачками. Но если тебя так парит то, что я порвал тебя, есть предложение… — и он хитро смотрит мне в глаза, а не на грудь или попу.
С бандитом бесполезно разговаривать. Бандит все равно сделает, только как хочет он сам. Но я зачем-то, как дура, спрашиваю:
— Да? — и смываю пену, потому что просто стоять перед Рейесом голой пугающе странно. И когда он ничего не делает, а просто смотрит на меня так, как он смотрит — пристально, горячо и цепко — мне даже почему-то не страшно.
Словно демон, живущий внутри меня, ласково мурчит, что я все делаю правильно.
Только никакой демон не в силах помочь — Рейес в пару шагов оказывается рядом и возвышается надо мной всей своей горой мышц. У него очень широкие плечи и очень узкая талия.
Это смотрится красиво. Правда, красиво.
Но я никогда не врала себе самой, будто считаю Рейеса непривлекательным.
— Трахни меня… в ответ… чика, — он говорит отрывисто, зато как-то слишком чувственно, — сядь сверху… зажми мне ладонью рот, чтобы не кричал. И сделай все… что сама захочешь…
От наглости, которую этот человек говорит, у меня язык отнимается. Но то, как именно он это произносит, вызывает странный отклик внизу живота.
Вчера все тоже начиналось невинно… Ох, нет!
— Я не буду. Доктор Хименес сказал, что мне ничего нельзя пять дней. А прошло всего два.
— Анхела, — Рейес подходит еще на шаг ближе, и мне приходится задрать подбородок, чтобы смотреть на него, — Хименес просто старый плут. Он перестраховывается. В конце концов ты можешь сесть мне на лицо и трахнуть мой язык.
Я буквально чувствую волнами исходящий от Рейеса жар, и что самое паршивое, приятное ощущение между моих ног становится только острее.
Конечно, никто меня не учил, будто секс нужен исключительно для рождения детей, но испытывать возбуждение от бандита и настолько пошлых предложений?!
А ведь вчера в полубреду я почти мечтала, чтобы Рейес меня вылизал.
От других мужчин меня выворачивало, даже если они предлагали намного более невинные вещи.
Воспоминание о таких моментах вовремя приводит меня в чувство.
— Я понимаю, что я для тебя — никто, Рейес… Но если ты будешь так ко мне приставать… я не кончу! — я дико смущаюсь.
Рейес вдруг улыбается.
— Ты не никто, Анхела. Ты очень красивая. Если тебе так важна твоя… гм… девственность, я могу купить операцию, когда мы разойдемся. Тебя заштопают, и муженек будет свято уверен, что ты — девочка. А еще я дам тебе денег на приданое, и ты сможешь выйти замуж в другом городе. Хочешь так, Анхелита?
Он реально дьявол. Тот самый змей, который подсунул прародительнице яблоко.
Потому что то, как Рейес произносит мое имя и то, что он открыто назвал меня красивой, а не какой-то еще непристойной, мне нравится.
Хотя я знаю, что он нарочно так, мне нравится все равно.
И это ужасно. Потому что Рейес просто играет со мной.
Я выключаю воду, ведь стоять под ней и не мыться — глупо. А еще это шанс отойти от Рейеса подальше за полотенцем.
Кажется, я чувствую его запах лучше, чем запах химической розы.
Такого не может быть.
Я говорю:
— Ты все меряешь деньгами. А я не шлюха, Рейес. Я не продавала себя.
Я не успеваю вытереться — Рейес забирает полотенце у меня из рук, легко окутывает им и начинает мягкими точными движениями вытирать меня сам.
— Урод, который тебя продал, сдох. Я его казнил. А деньги… мне больше не присылать деньги твоей семье, Анхела?
Кровь бросается мне в лицо, и я опускаю голову.
— Ты же знаешь… без меня они не выживут. Лишние рабочие руки в семье — роскошь. А я сейчас старшая. Не представляю, как они там!
— Они хорошо, — Рейес заканчивает меня вытирать, — мой человек за ними приглядывает, их никто не обижает. А твоему братцу очень полезно повзрослеть.
Меня охватывает странное чувство.
Рейес знает мою семью. Моих самых близких и любимых людей.
Понятно, что он делает все только затем, чтобы шантажировать меня их жизнями, если что.
Но все равно его участие в нашей жизни — поразительно. Кто он, и кто мы.
— Заканчивай сопротивляться и придумывать причины отказов, чика. Когда девушка не может выбрать, чего она хочет, нужно помочь ей выбрать, — Рейес ловко разворачивает меня так, что полотенце разматывается и падает на пол.
Я голая оказываюсь притиснута к Диего Рейесу, а он целует меня, одной ладонью обхватив мое лицо, а другой сжав попу.
Весь наш разговор он был возбужден, а теперь, кажется, еще больше.
И вдруг он отрывается от моих губ.
— Давай научу, Анхела. Чтобы тебе больше не было больно, не сдерживайся. Просто слушай свое тело. Тебе приятно стоять руки по швам?
Да что же он такое говорит! А внутренний демон уже отвечает моим голосом:
— Нет.
— Тогда обними меня. Прижмись. Потрогай. Поцелуй — это не только губы, чика. Это, как танец не только руки или ноги. Танец — все тело. И даже мысли.
Я понимаю, о чем он. Невозможно хорошо танцевать лишь частью себя.
Как бы там ни было, Рейеса не привлекает неопытность.
Я закидываю руки ему на шею, а моя грудь распластывается об его торс, но соски почему-то твердеют, а ноги, наоборот, слабеют.
Немыслимо. Я сама обнимаю Диего Рейеса. Опять, как и тогда, когда он нес меня на руках.
И я буду это делать, чтобы задурить ему голову.
Главное, помнить, что он тоже со мной играет. И что как игрок он опытнее…
— Никакой боли… Ты поддаешься… и растворяешься, — Рейес говорит тихо и вкрадчиво. Очень нежно. А затем целует меня опять.
Его язык мягко проникает мне в рот, и я вдруг понимаю, что мне хочется ему… ответить. Сплести его язык со своим, насладиться его вкусом. Зарыться пальцами в густые волосы Рейеса.
На ощупь они оказываются удивительно мягкими и приятными. Совсем не как борода, но даже она мне сейчас не мешает.
