class="p">— Он мне, как ты понимаешь, таких подробностей не сообщал.
— Фамилия?
— Голопопочерепокобылинцев.
— Еще раз!
Ярославу уже надоел этот допрос, и он жестко ответил, наперед пресекая все возможные случаи малейшего неповиновения:
— Не твое это дело, Коленька, с кем мне встречаться, а с кем — нет!.. Давай пункт третий…
— По отправке Мыльникова в Москву?
— Вот именно!
— Сегодня же Израиль Соломонович свяжется с руководством и завтра доложит по сути вопроса, — перешел на шепот Николай.
— Когда?
— В десять утра.
— Где?
— В сквере, что напротив Дома культуры промкооперации[19].
— А… Знаю — видел на карте: прямо через дорогу от оного. Я пойду с тобой.
— Но товарищ Шниперзон…
— Какие могут быть "но"? Это же не просьба, это — приказ.
Альметьев недовольно покривился и выдавил:
— Слушаюсь… Однако обязан буду доложить…
Плечов приобнял его за плечи и сказал:
— Дорогой мой друг… Как ты до сих пор не понял? Не я к тебе приставлен, а ты ко мне!
— Вот именно…
— С одной-единственной целью: обеспечить максимально эффективное выполнение задания.
— Это так.
— Мной! — Ярослав показательно ткнул себя пальцем в широкую грудь.
— Ну да, — начал о чем-то догадываться бывший диверсант. С мозгами у него все было в порядке!
— А тебе, возможно, даже ничего не ведомо о том, чем мне предстоит здесь заниматься.
— Чистая правда, — признал Николай.
— Я сказал, ты — сделал. Вот такое — несправедливое, может быть, с твоей точки зрения — разделение труда в нашем маленьком, но дружном коллективе… В остальном — остаемся крепкими друзьями. Все ясно?
— Так точно, — уже не игривым, как ранее, а вполне серьезным голосом выпалил Альметьев.
— Исходя из вышеизложенного: бери ноги в руки — и бегом на кухню, к нашим общим друзьям, а я здесь еще посижу подумаю. В одиночестве. Недолго.
— Разрешите выполнять?
— Ага, — снова перешел на привычное гражданское обращение агент Вождя. — И, смотри, ни слова Прасковье о возможной грустной судьбе ее соседки. Понял?
— Да!
— Ей и без того тошно, — пояснил Ярослав.
— Согласен, — не стал спорить Николай.
* * *
Альметьев ушел, а Ярослав погрузился в непростые раздумья.
"Итак, завтра, по всей видимости, будет решена судьба нашего мероприятия. Хотя суть его от этого особо не изменится… Или прямиком за бугор, или в обход — через Москву… Мыльников мечтает оказаться в Белокаменной. Я тоже не против. А начальство? Будет видно! Чё раньше времени башку напрягать-то?
Однако в наших общих интересах все же удовлетворить и эту прихоть академика. Пускай посмотрит, как восстанавливается мирная жизнь, поговорит с друзьями-коллегами, пообщается со студентами — глядишь, и станет на праведный путь, избавится от регулярных приступов антисоветизма.
Сроки сдвинутся?
Да. Но ненадолго. Швеция, где обосновался отец Дмитрия Юрьевича, — страна вроде как нейтральная, а вот ее соседи… Кто под оккупацией, а кто до сих пор открыто поддерживает Гитлера.
Но… Месяц-другой — и ситуация может измениться! Причем — в лучшую сторону. Вон как наши поперли…
Значит, что бы они там — наверху — ни придумали, я буду настаивать на возвращении в столицу. А дальше… Время покажет!"
ГЛАВА 14
Завтрак был готов. Горячая перловая каша (дробь шестнадцать, как до сих пор кличут ее в народе), щедро перемешанная с тушенкой, — разве можно себе представить лучшее начало дня?
Да еще и в Ленинграде, не забывшем все ужасы голодных лет!
Поел, запил чайком — и целый день свободен от забот.
Только не в нашем случае.
Здесь безделье не пройдет, не прокатит — ни под каким соусом!
— Гомо сапиенс — человек разумный — создан для ежедневного труда, как физического, так и умственного! — поглаживая живот, точнее ребра, выступавшие на том месте, где к пятидесяти годам этот самый живот, по идее, должен был располагаться, заявил академик. — Когда говорят: "Живи сегодняшним днем", — это не означает: "Ничего не планируй наперед", а только одно: "Работай! Ежечасно! Ежесекундно!" Так что не расслабляйтесь, друзья мои. Кто из вас готов прибрать пищеблок?
— Я! — точно примерная пионерка, подняла руку Прасковья. Как-никак, единственная особа женского пола в их дружном коллективе. Положение обязывает!
— А еще желательно починить электропроводку в чулане! — изъявил очередную прихоть хозяин престижной и, как выяснилось, довольно-таки запущенной квартиры. — Добровольцы имеются?
— В данном случае без меня вам точно не обойтись! — растянул губы в душевной улыбке мастер на все руки Альметьев. — Ярослав Иванович — человек тонкого душевного устройства. Он только командовать может!
— Кто на что учился, — подыграл сокурснику и коллеге по работе (в университете и не только!) Плечов. — Трудитесь, братцы, а мы с товарищем академиком пока почешем языками… Какая у нас сегодня тема, Дмитрий Юрьевич?
— Магическая цивилизация. Войны Богов. Древние верования землян.
— Стоп! — энергично высказала протест "примкнувшая к ним" гражданка Пашуто. — Без меня не начинайте. Ну, пожалуйста…
— Такие вещи, пожалуй, и мне будут интересны, — поддержал ее Николай.
— Давайте так поступим, — лукаво прищурился Мыльников, — сначала подискутируем, а уже затем, вдоволь наговорившись, приступим к делу. Каждый — к своему. Кесарю — кесарево…
— Согласны! — выразил общее мнение агент Вождя.
— Для лучшего восприятия материала нам придется покинуть кухню и собраться в другом, более удобном месте — скажем, вокруг дивана.
— Мы готовы, — кивнул Плечов. — Ведите, Дмитрий Юрьевич.
Мыльников первым добрался до обозначенного объекта и уселся посередине. Альметьев, вытянувший раненую ногу, плюхнулся рядом с ним. Плечову и Пашуто пришлось довольствоваться расставленными напротив креслами.
— Итак, начнем-с…
Академик набрал полную грудь воздуха, словно собираясь нырнуть на немыслимую глубину, и начал выдавать одну тайну мироздания за другой:
— Надеюсь, присутствующие в общих чертах знакомы с греко-римской мифологией; по крайней мере, каждому из вас наверняка неоднократно приходилось слышать имена римских богов: Юпитер, Сатурн, Марс, Венера…
— А разве это не названия планет нашей Солнечной системы? — удивилась Прасковья.
— Да, точно, сегодня большинству советских людей они известны именно в таком виде, — согласился со своей гостьей Дмитрий Юрьевич. — Но также это и имена главных римских богов.
— Не хотите ли вы представить дело таким образом, что небесные тела получили свои нынешние имена вовсе не случайно? — потребовал конкретики Ярослав.
— Именно об этом я и хотел сказать! — нисколько не смутившись, признался академик. — Тщательно проанализировав имеющиеся факты, я, в конечном итоге, пришел к выводу, что планеты являются римскими богами, точнее, одной из форм их проявления в нашем материальном мире.
— Во как вы завертели?! — восхищенно и одновременно возмущенно (бывает и такое!) вставил Николай, перебирая на коленках какие-то изолированные медные проволочки, найденные в отдельном ящике, стоявшем прямо посередине неосветленного чулана, в котором ему предстояло демонстрировать навыки профессионального электрика.
— Никогда не перебивай умных
