Разумеется, утверждение, что школьники должны ходить в школу, чтобы учиться нарушать правила, звучит парадоксально, но над ним имеет смысл задуматься. Возможно, тогда нам удастся разрешить еще один парадокс, присущий современной системе образования, которая невольно тормозит интеллектуальное развитие учеников.
По всему миру учителя рассказывают школьникам о научных открытиях Эйнштейна и Галилея, о пьесах Шекспира и победах Наполеона. Ученики слушают, запоминают и записывают, а потом сдают тесты, пересказывая услышанное. Но причина, по которой их заставляют изучать жизнь и достижения всех этих выдающихся личностей, как раз в том и состоит, что Эйнштейн, Галилей, Шекспир и Наполеон стали тем, кем они стали, потому что пренебрегли так называемой мудростью предков и смело бросили вызов догмам, считавшимся незыблемыми. Иначе говоря, они добились поразительных успехов именно потому, что отказались делать то, что им велели делать. Может, все дело в том, что школьников знакомят с достижениями великих умов человечества, но почти никогда не учат более важному: понять, как им это удалось?
Может, дело в том, что студентов знакомят с достижениями великих умов, но почти никогда не учат более важному: понять, как им это удалось?
Художественная школа научила Боба и Роберту Смит мыслить самостоятельно, помогла поверить в себя и свою способность генерировать для решения задач свежие идеи. Его учили смотреть, понимать, выносить оценку, а затем создавать физический объект, представляющий собой вариант решения исследуемой проблемы. Пресловутые факты для него – отправная, а не финальная точка. Главное заключается в том, как он использует доступную ему информацию. Метод, материалы и технику работы он выбирает сам, как и интерпретацию темы. Он исходит из того, что в реальной жизни все переменчиво и ни на один вопрос не существует однозначного ответа. Приходится принимать во внимание множество факторов, отсюда – неизбежное разнообразие мнений.
Все это заставляет задуматься об истинной ценности нынешней системы выпускных экзаменов, цель которых – показать, насколько хорошо ученик переварил полученную информацию. Разумеется, ученик должен усвоить некоторые базовые знания, для проверки которых вполне могут использоваться тесты. Но разве тесты обязательно должны быть нацелены на проверку того, насколько твердо ученик запомнил те или иные сведения, как это происходит сегодня? Может, сегодня, когда любую информацию можно получить кликом мышки, этот инструмент слегка затупился? Я уже не говорю о том, что на таких экзаменах обычно выясняют, что в знаниях ученика или студента имеются некоторые пробелы. Но разве не лучше дать ему возможность блеснуть тем, что он знает? Ведь страх публичного унижения, одинаково неприятный и для того, кто сдает экзамен, и для того, кто его принимает, способен разрушить самый богатый творческий потенциал. Что если во время экзамена студент не только не прозревает, а, наоборот, слепнет?
Может, пора повысить статус творчества в школах и университетах? Тогда школы и университеты смогут взять на вооружение подход, принятый в художественных училищах, и переориентируют свои программы с экзаменов на проекты, в разработке которых будут участвовать сами студенты. Может, акцент на новом и интересном взамен привычного «правильно-неправильно» будет способствовать развитию навыков, востребованных креативной экономикой? У студентов появится возможность критиковать работы своих товарищей, а преподаватель поможет им вести дискуссию, – но не потому, что знает ответы на все вопросы, а потому, что владеет методом сократического диалога, в ходе которого делаются открытия и рождаются новые идеи. Цель обсуждения – не высмеивать или унижать чужие работы, а расширять горизонты, находить спорные места и учиться аргументированно спорить.
Может, акцент на новом и интересном взамен привычного «правильно-неправильно» будет способствовать развитию навыков, востребованных креативной экономикой?
Именно такой опыт Боб и Роберта Смит приобрел в художественной школе: он учился критиковать чужие работы и принимать критику в свой адрес. Это помогло ему выработать в себе интеллектуальную строгость и эмоциональную устойчивость – качества, абсолютно необходимые каждому художнику. У него было чувство, какое должны испытывать все выпускники: вера в себя и отчетливое сознание, что он на многое способен.
Я думаю, что творчеству способствует неформальная атмосфера, царящая в художественных школах. Конечно, в начальной и средней школе создать и поддерживать такую атмосферу нелегко, но ведь можно хотя бы поставить перед собой такую цель? Почему бы не попытаться превратить школы, которые сегодня напоминают исправительные заведения (пусть и в мягком варианте), в центры творчества и самопознания?
Атмосфера художественной школы не только учит студентов генерировать новые идеи, но и тренирует их предпринимательские навыки, необходимые для реализации этих идей. Во многих художественных колледжах студентов настраивают на дальнейшую самостоятельную работу в соответствии с их честолюбивыми замыслами. Поэтому вместо посещения ярмарок вакансий, подготовки к будущему собеседованию с работодателем и попыток угадать, кто из сидящих рядом сокурсников станет твоим боссом, студент учится сам управлять своей жизнью.
