Не отвечай. Не давай им повод.
Но это было правило прежней Хестер. Той, которая слишком боялась заговорить. Она скрывала любую реакцию, и при первой возможности убегала…
Как сказал Алек, нет ничего плохого в том, чтобы не ждать, когда тебя оскорбят, и уйти. Ей потребовалась сила, чтобы встретиться с ними, и оказалось, что теперь она стала сильнее. Она не позволит им отобрать ее недавно обретенную уверенность…
— О, я очень счастлива, — с улыбкой заверила троицу Хестер. — Просто немного устала после нашего тайного медового месяца. Мы не должны были уезжать, поскольку коронация уже совсем скоро, но… — Она пожала печами. — Алек привык делать и получать то, что хочет. — Она сделала паузу и одарила их улыбкой, такой же блестяще фальшивой, как их. — А он хочет меня.
В конце концов, это правда. Пусть даже временная.
Она почувствовала большое удовлетворение, и не потому, что увидела вытянувшиеся физиономии кузин, просто у нее на душе посветлело.
— Прошу меня простить… — Она прошла мимо троицы и сразу увидела своего телохранителя, стоящего чуть поодаль. А рядом с ним был Алек.
Хестер застыла. Она так сосредоточилась на кузенах, что не заметила, как он подошел.
— Все в порядке, Хестер? — с тревогой спросил он.
— Все отлично, Алек, — проговорила она довольно-таки спокойно, хотя сердце колотилось где-то в ушах. — Кимберли, Бриттани и Джошуа как раз говорили, что, к сожалению, не смогут остаться на коронацию и должны вернуться домой.
— Понимаю. — Алек повернулся к телохранителю: — Будьте добры, проводите наших гостей в отель и позаботьтесь, чтобы они улетели первым же подходящим рейсом.
— Конечно, ваше высочество. — Телохранитель выступил вперед.
Хестер внимательно наблюдала, как ее кузены — с яростной бессловесностью — уходят из ее жизни.
— Все хорошо? — тихо спросил Алек, когда их никто не слышал.
Хестер кивнула:
— Да. — Она задорно улыбнулась. — Я справилась с ними.
— Ты не просто справилась с ними. — Он усмехнулся, хотя его лицо оставалось напряженным. — Ты их выпотрошила.
Алек следил, как меняется выражение лица Хестер. Он теперь намного лучше ее понимал. Гнев слился с удовлетворением, но быстро перешел в легкую грусть и сменился горькой радостью облегчения. Именно смешение противоположных эмоций делало ее такой человечной. Он наблюдал — можно сказать, с благоговением, — как она отстояла свои позиции и избавилась от прежних обидчиков.
Ему казалось, что она выдыхала ледяной огонь.
Пламя внутри ее было очень хорошо спрятано, но, когда оно вырывалось наружу, она была невероятна. Алек проводил ее через сад на террасу и в личный кабинет. Он закрыл дверь, намереваясь остаться с женой наедине.
— Я тут подумал, — пробормотал он. — Это не должно закончиться.
— Прости, не поняла? — Хестер недоуменно нахмурилась.
— Наш брак. — Он кашлянул и почувствовал огромную, не свойственную принцу, будущему королю, неловкость. — Ты понимаешь, что у нас был вчера незащищенный секс?
Ее кожа покрылась красными пятнами. Хестер опустила голову, машинально отбросив дрожащей рукой упавший на лицо локон.
— О, я должна была сказать тебе вовремя, но не подумала. Я не забеременею. Я принимаю контрацептивы по другим причинам. Извини, если ты беспокоился.
— Беспокоился? Нет. — Ему потребовалось время, чтобы справиться с разочарованием. Это было удивительно, и он сделал паузу. — Что ж, я думаю, нам следует разорвать контракт.
Ее глаза стали круглыми.
— Разорвать? — повторила она. — Ты имеешь в виду, что хочешь закончить наш брак сейчас?
— Нет. Я хочу остаться в браке, — пояснил он.
— Остаться в браке? — снова повторила она.
— Именно. — Алек кивнул. — Навсегда.
Она молча стояла и смотрела на него.
— Мне придется когда-нибудь иметь детей, — сказал Алек.
Хестер даже не моргнула.
— Я думала, у тебя еще много лет, чтобы решить этот вопрос.
— Я его уже решил. — Алек наблюдал за ее реакцией с большим вниманием. — Не стану лгать. Я не думал, что хочу детей. Отчасти потому, что не хочу взваливать на них слишком тяжелую ношу. Но, возможно, чем раньше я заведу детей, тем дольше буду королем, а они смогут жить своей жизнью, делать карьеру, воплощать свои мечты.
Она все еще смотрела на него и не шевелилась.
— Мы подходим друг другу, Хестер, и можем стать хорошей командой.
Почему она не улыбается? Почему она смотрит на него так потрясенно, словно он сказал что-то безумное? Почему он чувствует себя так, словно пытается бежать по болоту в шерстяных носках?
— Ты намерен осесть… для этого? — спросила Хестер.
— Что ты имеешь в виду? Я вовсе не собираюсь оседать, Хестер.
— А как же твои мечты, Алек?
— Мои… что?
— Твои мечты.
Он потряс головой, потому что это не было сутью. Это вообще никогда не рассматривалось.
— У тебя их нет? — тихо спросила она.
Алек прищурился, а Хестер подошла к нему чуть ближе. Она прекрасно скрыла свои эмоции, общаясь с отвратительными кузенами, но теперь фасад ее невозмутимости дал трещину, из которой вырывался огонь.
— А как насчет моих?
— Ум… э-э-э…
— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой в браке, — уточнила она, — родила тебе детей. Значит ли это, что ты в меня влюблен?
Хестер затаила дыхание, но на этот раз ее очаровательный быстрый на язык супруг лишился дара речи.
— Ты не думал об этом, — пробормотала она. — Ты так сосредоточился на бунте против контроля короны; традиции, отец — все давили на тебя. Неужели ты согласишься на такую малость, захочешь жить пустой жизнью?
Алек прищурился:
— Кто сказал, что она будет пустой?
Неужели он встревожился, что она забеременела, и решил, что будет лучше предложить ей постоянную сделку? У нее щемило сердце, потому что на какую-то долю секунды ей захотелось поверить, что в нем проснулись настоящие чувства?
— Пока мне кажется, что я неподходящая кандидатура, — заявила она.
— Ты прекрасно подходишь и сама знаешь, что мы можем делать эту работу.
— Я хочу большего, чем просто делать какую-то работу.
А когда она ему наскучит, что тогда?
— Мы во многом похожи, Хестер, — настаивал он. — Ты же по-настоящему всего этого не хочешь тоже. Ты с радостью приняла предложение брака по расчету.
— Временно — да. Но в действительности я очень хочу «этого всего».
