баран!
Для большей ясности Громов ещё раз пнул по тележке. Коробки угрожающе покачнулись.
Парни дружно вцепились в дужку ручки, пытаясь вытащить тележку из стальных тисков.
— Ты что так командуешь?! Я им денег дал, пусть везут, куда сказал.
Откуда ни возьмись нарисовался хозяин груза.
— А я тебе сейчас по рогам дам, мало не покажется! — на полном серьёзе пообещал Громов.
Мужчина в спортивном костюме и сером пиджаке примерился к фигуре Громова. И сразу сник.
— Почему так кричишь? Спокойно скажи…
Громов с прыжка ударил в стальной поддон, тележка рывком вырвалась из проёма, едва не опрокинув парней. Они испуганно залопотали на непонятном языке.
— Катись к главному входу, мудила, я ясно сказал? — Громов, как пистолет, навёл указательный палец на мужчину. Под курткой имелся и пистолет, служебный «макаров», Громов был готов достать и его, как последний аргумент.
Мужчина хлюпнул крупным носом. В глазах мелькнул злой огонь, но он поспешил отвести взгляд. Он махнул рукой грузчиками, не дожидаясь их, пошёл вдоль забора.
Громов шумно выдохнул. Единственный короткий путь, по которому они планировали увести «клиента» с рынка, был свободен.
Он достал мобильный, набрал номер. В ряду машин, припаркованных на дорожке, кольцом обвивающей рынок, нашёл взглядом ту, где сейчас раздастся звонок.
— Антон, блин, ты куда смотрел?! Мне все одному делать надо?
Из бежевой «шестёрки», ему ответил недовольный голос:
— Гром, не дави! Мы же не въехали, что их там заклинит. Только сообразили, как ты нарисовался.
— Отмазка принята.
В трубке коротко хохотнули.
— Подгони машину прямо к калитке, — продолжил Громов. — Движок не глуши. Ты остаёшься в машине, Боцмана — сюда. Действуем по плану.
— И обед будет по распорядку?
— Если заработаем! — огрызнулся Громов.
Он помог деду ветеранского вида выкатить через калитку сумку-тележку, не дожидаясь «спасибо, сынок», быстрым шагом вернулся к киоску.
— Ровно сто грамм, туркменбаши не обманули, — сообщил Эдик, жуя горячее тесто.
— Хотел бы я знать, откуда у них такие сведения, — пробормотал Громов.
— Промышленная разведка, — хохотнул Эдик. Под давящим взглядом Громов сделал серьёзное лицо. — Товар эта курва проверила, контрольный завес сделала. Братья мусолят доллары. Сейчас закончат подсчёт. Берём?
Громов завёл руки за спину, сцепил в замок, до хруста вытянулся. Помотал головой, растягивая шейные позвонки.
— Уф. — Он расслабленно свесил руки вдоль тела. — Пошли. Сейчас будем из тебя генерала делать.
Эдик криво усмехнулся.
— Гром, ты все взвесил? Лично у меня предчувствие…
— У меня очко не меньше твоего играет. Но сто грамм мимо себя пропустить в город… — Громов покачал головой. — Не дождётесь! Пересчитай на «чеки», и сразу засунешь своё предчувствие куда следует. Сколько этими дозами малолеток ширнётся?
— Много. Но и нам, в случае чего, вдуют — мама-не-горюй. «Земля» же — чужая.
— Так ведь за дело, Эдуард! — улыбнулся Громов. — Ладно, не мандражируй, все беру на себя. Пошли на исходную!
В качестве исходной позиции они наметили контейнер, стоящий наискосок от ахундовского. В витринном стекле отражался сам «объект» и подступы к нему. Боковым зрением можно было легко контролировать проход между контейнерами и поток покупателей. Здесь, в последнем ряду рынка он был не таким плотным.
— Купи что-нибудь для конспирации, — подсказал Громов. — А то мы всем уже глаза намозолили.
— Разве бандосам не в падлу что-то тут покупать? — с сомнением произнёс Эдик.
В контейнере, как и у Ахундовых, торговали бакалеей.
— Тебе — нет. Ты у нас фраер на понтах, обременённый семьёй. А я — конкретный бригадир с понятиями. Мне, как раз, в падлу с пакетиком ходить. Набери всякой лабуды, чтобы не жалко было сбросить.
— Зачем же харч бросать? С мужиками потом сожрём.
Эдик постучал в окошко, чем вывел из летаргического сна румяную хохлушку.
— Слышь, подруга, вон те спагетти, они «левые» или, как написано, итальянские? — с ходу стал импровизировать Эдик.
Хохлушка со сна, не подумав, брякнула:
— Тай у нас усё свежее и усё родное. Берите, хлопчики, не пожалеете!
— То есть отвечаешь?
Хохлушка проморгалась и спросила:
— За що?
— А я знаю?! Короче, мать, давай десять «бич-пакетов» «Ролтон» с куриным запахом… — Эдик осёкся, прижал пальцем наушник. — Гром, он…
— Я вижу, не трепыхайся, — зло прошептал Громов.
Из контейнера, откинув прилавок, вышел один из братьев Ахундовых. Прошёлся взглядом по окрестностям. Если кто и «маяковал» ему из контейнеров или из толпы, то сигнала тревоги не передал. Ахундов, повернул голову, и что-то гыркнул в открытую дверь.
— Берёшь девку, бабу — Боцман, — прошептал Громов, оттолкнув Эдика.
Отступил назад, не разворачиваясь, достал мобильный.
— Але! Ты где? — во весь голос спросил он. — Блин, да не бубни… Так слышно?
Он стал пятиться.
— А так? Да не крути ты трубу, урод! Я сам точку найду.
Он стал вертеться, медленно сдвигаясь к контейнеру Ахундовых.
— Чо? Да не слышу я ни фига! А так?
Под локоть ему попалась бабка в сиреневой вязаной шапочке.
— Куда прёшь, овца старая? — гаркнул на неё Громов. — Да не тебе я! Чо, слышно? А мне тебя — через раз.
Он развернулся и оказался лицом к лицу с вышедшей из контейнера женщиной. Под руку она держала девчонку, смотревшую на мир совершенно стеклянными глазами.
Громов сунул в карман мобильный, из него же выудил удостоверение. Сунул под нос женщине.
— Стоять, милиция!
Он уже слышал за спиной топот ног подбегающего Эдика, а справа пыхтел, выложившийся в рывок Боцман. Ещё секунда, и они дружной атакой смяли бы
