Стоило признать, что Милана интересует меня как женщина, как тут же получилось логичное объяснение и тому постоянному раздражению, которое мгновенно появлялось, стоило мне увидеть очередное сообщение от её бывшего мужа. Ревность. Ещё не понимая природы того притяжения, что несомненно было между мной и Миланой с самого начала, я уже считал её своей собственностью, своей законной добычей. Моя личная слабость стала только последней каплей, снëсшей напрочь все те преграды и ограничения, что я сам для себя возводил.
Моя мания, моё потаённое желание просто получило идеальное олицетворение. Кому я мог рассказать о своей слабости? С кем разделить подобное желание? С женой, которая пришла бы в ужас от подобного предложения? Да она меня встречала в своей спальне при выключенном свете, ночной рубашке и забившись в угол кровати. Даже если бы я попросил её, она наверняка отказалась бы. Сочла бы это оскорблением и унижением для себя. Да и увиденные как-то мельком ступни с выступающими шишками под большим пальцем никакого желания не вызывали вообще. О том, чтобы позволить узнать о своём пристрастии какой-нибудь шалаве из толпы, прошедшей через мою постель, и речи не шло.
Зато я легко мог представить, как ласкаю ножки Миланы. От одной мысли в паху болезненно заныло. Но проблема была в том, что Милана не была одной из случайных девок со стороны. Изменилось только моё решение держаться от неё подальше. Её роль и значение для моего сына было прежним. А значит, я не мог просто взять и затащить её в постель. Не мог просто спать с ней. Я мог сделать Милану своей, только предоставив ей статус, который позволит ей быть по прежнему принимаемой в семье, в домах моих родственников и друзей, по прежнему заниматься воспитанием Арлана и занимать особое положение в доме. Не просто девка для утех, а женщина хозяина дома. Как сейчас модно говорить, гражданская жена, хотя о браке и речи не шло.
Приняв решение, удовлетворяющее моим желаниям и не противоречащее правилам и законам, по которым я жил, я словно выдохнул. Наведя порядок в мыслях, я с предвкушением ждал момента, когда смогу удовлетворить жгучее желание, терзавшее меня с того мгновения, когда я увидел обнажённую ножку моей нимфы.
Весь вечер я удовольствием хищника наблюдал за своей добычей, с таким беспечным спокойствием находившейся рядом со зверем. Распланировать сегодняшнюю ночь было просто. Легко, когда главный человек в твоих планах живёт по правилам.
Я занимал апартаменты, состоящие из одной большой комнаты, которую делили мальчишки, и двух комнат поменьше. Каждая из комнат имела балкон и дверь на замке. Все три двери выходили в общий для апартаментов коридор, перекрывавшейся отдельной дверью.
Милану я отпустил пораньше, заверив, что сам уложу мальчишек. Уложу, это конечно громко сказано. Проверить работу кондиционера и увлажнителя воздуха, дать команду, чтобы все четверо отправлялись по кроватям, и выключить свет. Выждав немного, взял второй ключ от внутренних дверей и зашёл в комнату Миланы. Шум воды подсказал, где прячется моя нимфа. Впрочем, о том, что Милана обязательно с утра принимает душ, а вечером моется, я давно знал. Что ж, душ видно знаковое место для наших отношений.
Я снял часы с руки и положил их рядом с лампой на столик. И начал расстëгивать рубашку, входил в ванную я уже держа её в руках. Узкое помещение было отделано плиткой под белый кирпич. Зеркало в полный рост занимало всю стену напротив двери. А душ располагался прямо посреди комнаты. С одной стороны раковина с небольшой полочкой и маленьким зеркалом над ней, а на другой торчала лейка душа. Я положил рубашку на раковину и облокотился на стену, теперь уже сам рассматривая свою женщину.
Милана смотрела на меня, широко распахнув глаза и явно не понимая что происходит. Она медленно попятилась, не сводя с меня взгляда и одной рукой ища, чем прикрыть своё тело. И единственным, что оказалось рядом, была моя рубашка, в которую она тут же и завернулась. Ведь чтобы взять полотенце, нужно было пройти мимо меня к двери, рядом с которой располагался полотенцесушитель.
Только желая спрятать от моего взгляда своё тело, Милана совершила серьёзную ошибку. Глядя на свою собственную рубашку на желанном теле, я даже представить не мог себе ничего более возбуждающего. Милана отступала, пока не упёрлась спиной в зеркало. Я медленно подошёл к ней, не обращая внимания на то, что брюки попали под душ и намокли. Не сводя с неё взгляда, я расстегнул пряжку и избавился от мокрой тряпки, оставив её на полу.
Грудь Миланы часто поднималась, по шее пробежала судорога движения, когда она сглотнула. Для меня это было последней каплей. Пара шагов, и я прижал Милану к зеркалу своим телом, расставив руки по обе стороны от её головы. Провёл подбородком по её щеке, запоминая, как ощущается прикосновение к её коже. Её тело ответило дрожью. Один взгляд в испуганные шоколадные озёра и я набросился на её губы, поймав судорожный вздох.
Этот поцелуй был сладким и пьянящим, и я сорвался. Щëки, скулы, шея, снова губы… Одурев, я не сразу понял, что Милана не отвечает и не подставляет своë лицо под мои поцелуи. Она отворачивалась, закусив губы, и пыталась меня оттолкнуть. И глаза её блестели вовсе не от желания, а от выступивших от страха слëз. Мои руки скользнули ей за спину. — Тише, не бойся. Не надо. Я тебя не обижу. — Шептал ей, стараясь успокоить. — Просто хочу. Всю тебя. Сейчас и без остатка. Будешь моей, Милана. — Нет! — вырывалась она. — Нет! Вы для этого взяли меня с собой? В её голосе отчётливо слышалась паника, и я не мог понять, что не так. — Ты что? Нет, конечно. — Кажется, Милана что-то совсем не так меня поняла. — Милана, я решил, что ты будешь не только няней Арлана, но и моей женщиной. — Что? Кем? Вы… Да вы обезумели? — щеку обожгло пощëчиной, а я в недоумении смотрел на загорающиеся злостью и возмущением глаза. — Я так понимаю, что это новое условие для моего нахождения рядом с Арланом, да? Значит, я завтра же возвращаюсь домой. — Милана… Милана, стой! — мысли заметались в голове, Милану нужно было во чтобы то не стало заставить передумать и остаться с Арланом. — Никаких условий. Просто… Просто меня тянет к тебе. Ты красивая женщина. Ну, неужели тебе ни разу не говорили об этом, не ухаживали и не предлагали… — Стать любовницей? — перебила меня она. — Нет, знаете ли. Я работала.
