упрекал он себя. — Ну разве можно было пускать такое на самотек?».
Единственным оправданием ему служило то, что опасность со стороны новенького контролера он усматривал для себя лично. Ошибся маленько. Размечтался, приболел манией величия.
«Станут они из-за меня, дурака, в тюрягу своего человека пристраивать. Да меня любой отморозок за две пачки чая на пику посадит. А то и за одну»! — запоздало костерил себя Крюков…
Вернувшись после шмона в камеру, Крюков нигде не обнаружил книжек Мураками. Вероятно, их уволок кто-то из вертухаев. Тоже, наверно, продвинутый.
«Что ж, пусть читает, — подумал Крюков. — Хуже чем есть ему уже не будет».
Буквально на следующий день объявился живой и здоровый адвокат Коля. Колю хлебом не корми, дай развалить какое-нибудь уголовное дело. И чем крепче оно сколочено, тем ему интереснее. А уж там, где следователь схалтурил, и говорить было не о чем.
Однажды Коля, знакомясь с показаниями свидетеля, заметил, что интервалы между словами слишком велики, чтобы этим не воспользоваться. Подделывать почерки и подбирать цвет пасты в авторучке он был непревзойденный мастер. И везде. где главный свидетель что-то «видел», «заметил», «узнал», стало «не видел», «не заметил», «не узнал».
Но это был забавный казус, не более. Доставалось от Коли и опытным прокурорским зубрам, мастерам обвинения. Что же было говорить о наивном провинциальном следопыте Кибальчише?
Дело Крюкова, наспех сшитое, выстроенное на показаниях одного единственного подозрительного типа Смоторчука, он развалил в полчаса. Умозрительные конструкции следователя рассыпались, как карточные домики.
Как ни странно, сложнее всего оказалось отбиться от обвинения в пиратстве. В итоге суд постановил: учитывая суть предъявленных обвинений и личность обвиняемого избрать мерой пресечения подписку о невыезде.
Еще через полчаса Крюков получил обратно свое служебное удостоверение. Пистолета ему, впрочем, не вернули. Сыщика это насторожило. Он заехал домой, смыл тюремный запах, переоделся и направился в управление. Здесь он зашел в дежурку и попросил свой ствол.
— Есть приказ начальника управления пистолет тебе не выдавать, — огорошил его дежурный.
— Михалыч, дай на секунду, никто и не узнает. У меня там в стволе заначка, — пояснил опер.
Дежурный хотел было возразить, но не нашел аргументов. Лезть в ствол самому ему не хотелось. А вдруг там ничего не окажется? Подумают — он взял. Отпечатки-то его останутся.
Крюков взял пистолет, покопался в стволе, потом тщательно протер весь пистолет и вернул.
— Порядок, спасибо. Обрати внимание, сдаю стерильно чистым. Слушай, так наши вчера выиграли или проиграли? У нас в камере телевизор сломался.
Дежурный не глядя сунул пистолет, протянутый сыщиком, в оружейный сейф и принялся комментировать прошедший накануне футбольный матч.
Не дослушав его, Крюков вдруг заторопился.
— Извини, мне пора. Дел накопилось, пока на киче отдыхал. — И он отправился к себе в кабинет.
Глава четвертая
Тарасов
Крюков пробежался по кабинетам. У него имелось несколько вопросов к руководству. Но ни начальника управления, ни его замов и начальников отделов не обнаружил.
— А где начальство? — поинтересовался он у дежурного Михалыча.
— В министерство всех вызвали. На предмет борьбы с оборотнями. Раньше, чем к концу рабочего дня не вернутся.
Крюков решил не тратить времени и двинулся в развлекательный комплекс «Эльдорадо». «Рябуха» завелась с полоборота, капитан присоединился к потоку машин и включил радио. Популярных в народе радиопрограмм он терпеть не мог. поскольку считал их рассчитанными на дебилов. Кроме того, его раздражал развязно-вульгарный тон ведущих… Чтобы не скучать, он убавил звук и предпочел пообщаться с умным человеком, то есть сам с собой.
Зверский наезд на Ложкиных, дикая охота киллера Чистильщика, фактически превратившегося в опасного маньяка, целый ряд не менее чудовищных преступлений представлялись сыщику запутанным клубком ниток. На одном их конце четко обозначился дергавший за них полковник Щеглов. Стоял ли кто за ним? Определенно стоял, но Крюков все больше приходил к убеждению, что Щеглов играет сейчас только на себя. Причем, играет азартно, на грани фола.
И ставка его в этой игре — собственная полковничья голова против наследства Ложкина. Чужие головы он, понятное дело, в расчет не берет, они для него — разменная монета. В том числе и голова его ближайшего помощника Володи Тарасова. Этим следовало воспользоваться, поскольку у самого Володи могло быть на сей счет собственное мнение.
Другой ключевой фигурой в игре, судя по всему, была Эльвина. После убийства доверенной секретарши Ложкина она оставалась единственным человеком, располагавшим информацией о номерах и кодах его банковских счетов. В любом случае Щеглов не успокоится, пока не доберется до нее. А ловить ее будут бешеные псы из агентства «Щит и меч».
И не последнюю роль в этой ловле будет играть Чистильщик. Какое-то время он еще останется вне игры, пока не заживет его рана. Но, учитывая достижения современной медицины, финансовые возможности его хозяина и шизоидный фанатизм самого киллера, его возвращения в строй можно было ждать в самом скором времени.
Крюков был рад. что успел приставить к Эльвине Киселева. Киса не дурак, сам в капкан не полезет и ее не пустит. Вот только успел ли Шабанов дать ему точные инструкции и определить вероятного противника? Кстати, состояние самого Шабанова тоже внушало опасения.
И уж меньше всего Крюков ожидал от Щеглова, что тот оставит его самого в покое. Попытка засадить его «по нахалке» не удалась. Следующий удар наверняка будет более продуманным и сокрушительным. Нужно было просчитать и опередить его…
Прежде всего, Крюков решил нанести визит Артему Карабиновичу. Он позвонил ему и сообщил, что едет к нему для серьезного разговора…
Повелитель империи «Эльдорадо» принял сыщика в своем готическом кабинете, больше похожем на музей истории средних веков. За время отсутствия Крюкова интерьер его пополнился: в углу сыщик заметил фигуру рыцаря в доспехах. Он стоял в полный рост, положив обе руки в железных перчатках на гарду обнаженного меча, острый конец которого упирался в постамент между длинными узкими носками его металлических сапог. За открытым забралом рыцаря сыщик с удивлением заметил глазок телекамеры. Значит ли это, что Карабинович всерьез занялся укреплением обороны?
Тут же, в кабинете, в одном из кресел приютился смуглый красавчик-мачо. Он неприязненно уставился на гостя. Однако сам Карабинович очень обрадовался приезду Крюкова.
— А я слышал, что тебя в тюряге замочили, — сказал он, с энтузиазмом потирая руки.
— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными, — усмехнулся опер.
— Это надо отметить, — Карабинович кивнул молодому человеку на бар с горячительными напитками. — Эрос, будь любезен, сделай что-нибудь для нас с капитаном. — Он посмотрел на недоумевающего Крюкова и пояснил:
