Может быть, она даже успеет присоединиться к ним до второй встречи с командой Южного берега.
В машине Митч попытался завязать непринуждённую беседу. Спросил, как её запястье. И не хочет ли она завтра вечером спуститься на пляж возле дома и пожарить маршмеллоу на костре. И как она думает, понравится ли его дочерям, которые приедут в августе, идея взять у отца Джереми катер и понырять с трубкой.
Всё это звучало весьма натужно, и вскоре Аннабель прибавила звук в радио и отключилась, пытаясь вспомнить, каково было сидеть в папиной машине, когда он её куда-то отвозил, ещё в детстве.
Интересно, он по-прежнему ездит на той чёрной «хонде»? И по-прежнему слушает спортивное радио и открывает окна даже на автостраде вместо того, чтобы включить кондиционер?
Наверное, он уже получил её письмо. Аннабель попыталась представить себе этот момент. Сначала он посмотрит на почерк, который стал мельче и взрослее со времени её последней открытки. Удивится ли он, поняв, что письмо от Аннабель? Ведь она так долго не отвечала. Так долго, что он, возможно, уже перестал ждать.
– Приехали, – сказал Митч, останавливаясь перед Элизиным домом.
Они обменялись традиционным воздушным поцелуем, и Митч подождал у ворот, пока мама Элизы откроет дверь и помашет ему.
На кухне Элиза и Кайла раскатывали тесто для пиццы.
– Как я рада, что тебе удалось выбраться! – воскликнула Элиза, обнимая Аннабель.
Кайла тоже обняла её. И Аннабель задумалась: много ли Джереми рассказал сестре о том вечере? «Аннабель и Коннор – чудовища»? Ещё ей стало интересно, что знает об этом Элиза, которой там вообще не было.
Обе девушки были в майках и джинсовых шортах. Аннабель почувствовала себя глупо в своём наряде, который так долго выбирала, держа в голове возможность очутиться на вечеринке у костра. В итоге она оделась в белые капри. Когда Мия ещё говорила ей комплименты, она как-то сказала, что этот фасон подчёркивает фигуру. Сверху Аннабель надела мамину бело-голубую блузку с длинными рукавами и широким вырезом. Она была в десять раз более одетой, чем Элиза и Кайла, и вдобавок рисковала закапать белые штаны соусом от пиццы.
– Я чувствую себя ужасно из-за того, что ты упала, – сказала Кайла, слегка прикоснувшись к её повязке на запястье. – Я знала, что всё это плохая идея. Я должна была сказать что-нибудь.
– А я жалею, что меня там не оказалось, – добавила Элиза, бросив на Кайлу быстрый взгляд. – У меня… я проводила вечер с другими друзьями… Но я и предположить не могла, что оно обернётся вот так…
– Всё в порядке, – ответила Аннабель, поправляя свою слишком нарядную блузку и проглатывая совсем другие слова: «Я сама могу принимать решения» и «Я способна позаботиться о себе».
Да, всё кончилось совершенно ужасно. Но им просто не повезло. И это вовсе не значит, что Кайла должна была отправить их с Джереми домой, как маленьких детей, которым уже пора ложиться спать. Или что Элизе надо было как-нибудь вмешаться.
– Твоя травма настолько серьёзна, что ты не сможешь плавать всё лето? – спросила Кайла.
– Ну… – протянула Аннабель, отстёгивая и застёгивая потёртую липучку на повязке. – Это займёт какое-то время.
Повисла долгая пауза. Наконец Элиза объявила:
– Тесто готово. Давайте займёмся пиццей.
Они сделали одну пепперони и одну с овощами. Элиза настояла на том, чтобы сделать ещё одну безумную, бросая туда всё, что попадётся под руку, из шкафов и холодильника. Она использовала песто вместо томатного соуса, положила нарезанные сердечками артишоки и перчёные бананы поверх сыра. Кайла еле уговорила её не добавлять туда консервированные ананасы.
– Это гавайская пицца! – воскликнула Элиза.
– Ну да, только без песто и всего остального барахла, – смеясь, возразила Кайла.
Зато теперь им стало весело. Элиза хорошо чувствовала, когда людям не по себе, и умела это исправить.
А безумная пицца оказалась не так уж плоха. Кайла зависла над овощной. И Аннабель поймала себя на том, что делает то же, что делал бы Джереми, если бы был здесь, – следит, какую еду выбирает Кайла и сколько времени ей требуется, чтобы с ней справиться. Аннабель заставила себя перестать. Это было немного похоже на то, как Мия смотрела на неё, когда им выдавали проверенные тесты, словно пытаясь угадать, расстроилась Аннабель или нет. Ужасно, когда люди знают о твоих слабых местах. Это делает тебя ещё более уязвимым. Аннабель знала об этом на собственном опыте.
Больше они не говорили ни об их команде по плаванию, ни о происшествии у виллы Денниса Мартина. Они обсудили, где на Острове лучше всего готовят пиццу и много ли денег можно получить, если летом подрабатывать няней у детей отдыхающих. И наконец Кайла спросила Элизу о парне, который ей нравился в том кафе, где она работала.
Аннабель чувствовала прилив энергии, так как выпила целую бутылку Dr. Pepper, которую Элиза поставила на стол.
Раз уж разговор зашёл о мальчиках, может, они спросят и у неё, не влюблена ли она в кого-нибудь.
А может, даже спросят конкретно о Конноре. И, может, это будет хороший повод позвать их на вечеринку с костром.
– Мы немного переписываемся по вечерам, – сказала Элиза.
Кайла опустила кусок пиццы, показывая, что этот разговор целиком завладел её вниманием.
– Кто обычно пишет первым? Ты или он? – спросила она. – И как часто?
Элиза засмеялась.
– Кажется, он. У нас каждый день заканчивается перепиской. Но с тобой я тоже переписываюсь каждый день. Это может ничего не значить.
– Но с мальчиком это немного по-другому, правда? – вставила Аннабель, и обе девушки посмотрели на неё.
Может, она слишком быстро встряла в их разговор? Слишком отчаянно? И им теперь будет трудно согласиться?
– Не знаю, – медленно произнесла Элиза. – У меня есть друзья среди парней, с которыми я тоже часто переписываюсь. Может, это ощущается как-то по-другому, я не уверена. Хотя он точно не любитель флирта. Ну, я так думаю. Так что, возможно, тут что-то большее.
Она пожала плечами и положила себе ещё кусочек безумной пиццы. А потом они с Кайлой переглянулись. Как-то слишком многозначительно.
– Вот и хорошо, – сказала Кайла таким тоном, будто произносила реплику в пьесе. – Некоторые люди постоянно флиртуют. С ними никогда не поймёшь, значит ли что-нибудь, когда они уделяют тебе много внимания.
– Точно, – подтвердила Элиза. – Моя подруга Люси такая. Со всеми одинаково ласковая. И это многих смущает.
Она помолчала, поднимая кусочек перчёного банана, выпавший из пиццы, а потом добавила:
– И Коннор такой же.
И Элиза с Кайлой обе посмотрели на Аннабель. Энергия, которую та почувствовала минуту назад, перешла из возбуждения в панику. Что тут вообще происходит?
