— Берлингер, знаешь, кого ты мне напоминаешь? — Юргес, наконец, полностью откинул крышку и сел. — Пингвинчика, которого показывают в рекламе бисквитов.
— Ух ты, я ожидала худшего.
— А хуже и не бывает, — ядовито продолжил Ник, чем заставил меня стиснуть зубы. — Ты такой наивняк, это просто смешно. Ты думаешь, Айрис твоя подружка? Она две недели ходила и поливала тебя грязью. Она на стороне Шэйна. А ты — святая простота, ещё и защищаешь её… от меня. Это просто ХА-ХА-ХА!
— Ясно, Юргес.
Я опасно улыбнулась. Заметила, как настороженно на меня покосился Корни. Сползла с капсулы, аккуратно всунула ноги в туфельки. Корни на всякий случай тоже встал.
Я медленно приблизилась к Юргесу. Тот не сводил с меня настороженного взгляда, даже бровь задрал, мол, «ты чего задумала, дура?»
Я подошла вплотную, упёрлась своими коленями в его колени, наклонилась и в нос ему отчеканила:
— Дорогой мой, слушай внимательно. Ты — скотина, и Айрис тоже. Я уверена, ты это понимаешь, поэтому и позвал её на свою дешёвую тусовку, — тут у Ника дёрнулся глаз, — но ты забываешь, что это твои методы. Не все такие, как ты. Не все ведут себя как последние твари. Я прекрасно знаю, что Айрис готова идти по головам. Для неё не существует никакой дружбы, она эгоистка. Если надо, предаст всех, кто рядом с ней. Но я не такая, усёк? Она в моей команде. И я защищаю её потому, что мне не всё равно. Поразмышляй как-нибудь на досуге.
— Берлингер. — Ник плавно положил руки мне на плечи и с силой их сжал. Я едва не вскрикнула. Парень приподнялся и прошептал на ухо: — Если бы я решил создать артефакт, то начал бы с архива.
— У меня стажёрский пропуск, — выдохнула я ему… в ухо промахнулась, получилось куда-то в шею.
— Твой отец Руперт Берлингер, научись уже этим пользоваться, — шёпотом посоветовал Юргес.
— Хорош! — Корни яростно дёрнул Ника назад, заставляя отцепиться, схватил меня за руку и потащил к выходу. — Оставь его, пусть лучше капсула заклинит, и он сдохнет тут!
Глава 6
Глава 6
Часть документов всё ещё были в бумажном виде, их пришлось ксерокопировать и выносить из «Берлингера» в рюкзачке, остальное было скачано на видеофон.
Я ехала на последнем поезде и вернулась домой после полуночи. Стоило открыть дверь, как с порога на меня хлынул поток брани — ненормативной лексикой мама пыталась выразить своё недовольство моим долгим отсутствием.
Отчим даже не обратил внимания, он курил и рассеяно тыкал пальцами в видеофон Кайла, явно играясь в какую-то интеллектуальную игрушку — это был заторможенный процесс.
Я медленно прошла на кухню.
— Явилась!
Мама выпила, это было заметно по её глазам. Покачивалась, еле стояла на ногах, передвигалась, всегда опираясь на что-то.
— Ну и где ты шлялась?!
— Я же оставила записку, что гулять пошла, — буркнула в ответ.
Я терпеть не могла такие моменты. Ненавидела, когда начинались необоснованные, наигранные претензии, лишь бы показать, будто ей не всё равно.
Думаю, она буквально час назад заметила, что меня нет.
— Гулять она пошла!!! — раздался беспричинный ор.
— Я не пойму, почему ты так разговариваешь со мной? — Я внутренне приготовилась к защите всеми мыслимыми и немыслимыми средствами.
— Как я разговариваю! А как ты с матерью поступаешь?! Больная!!!
— Хорошо. Больная. Спасибо, — сказала отрывисто, развернулась. — Спокойной ночи.
— Никуда ты не пойдёшь!!! — она зашлась хрипом.
Я остановилась, посмотрела на неё со зверской усталостью.
— Что ещё?
— Что ещё! Ты как с матерью разговариваешь?!
— Как умею, так и разговариваю.
— Ты маленькая дрянь!!!
— Ладно, это всё?
— Ты опять была у него?!
— У кого?
— Я всё знаю! Ясно?! Я знаю!!! Я плачу за твоё лечение, а ты шляешься к нему!!!
— Да к кому?
— К своему отцу!!!
Я перевела взгляд на Рэма. Он меланхолично продолжал тыкать крупными пальцами в видеофон, делая вид, что нас не существует. Как обычно, всегда поможет в любом конфликте.
— Ты платишь за лечение? — Я едва не начала скрежетать зубами. — А ничего, что ты меня продала этому заму мэра? Нет? Уже забыла?
— Как ты смеешь!!!
— Спокойной ночи, — сказала сухо и развернулась.
Иногда возникало неистовое желание ударить её. Даже не ударить — избить. Вцепиться в волосы и протащить по всему дому, скатить с лестницы и заставить чувствовать адскую, невыносимую боль — такую же, какую она причиняла мне каждый день.
Но стоило этим мыслям закрасться в голову, я стыдливо прикрывала глаза и убеждала себя, что она — моя мама. Пусть даже такая. Она мама.
Я стискивала кулаки и смиренно терпела, уходя от размолвок, позволяя ей думать, что она права в своём неадекватном поведении. Она ругалась, потом рассказывала Рэму и своим подругам, какая я плохая. На этом всё заканчивалось.
Так было всегда.
Кроме сегодняшнего дня.
Я начала подниматься на второй этаж, а она пошла следом за мной и стала орать в спину:
— Ты неблагодарная тварь! Я тебя растила! Я тебя кормила! Да кем бы ты была, если бы не я?!
— Да, мам, спасибо большое. — Я хотела поскорее запереться в комнате, закутаться в одеяле и больше никогда её не слышать.
— Ты живёшь на мои деньги! И ты смеешь мне врать! Мерзавка! Мерзавка!!!
Я не отвечала, упрямо дошагала до комнаты, попыталась закрыть дверь, но моя грузная мать с неожиданной для всех прытью навалилась на неё и яростно толкнула. Я едва не упала.
— Совсем спятила?! — ошарашенно выдохнула.
— Ты ещё такое будешь мне говорить! — Она агрессивно взмахнула руками и чуть сама не оступилась. Её лицо покраснело от злости. — Ты живёшь в моём доме! Ешь мою еду! Тратишь МОИ деньги! Пошла вон! Пошла вон!!!
Меня пробрало до дрожи — настолько сильно захотелось её ударить.
Не знаю, каким волевым усилием я смогла себя контролировать.
— Да и пожалуйста!!! Вот и уйду!!! — заорала ей в лицо. Настолько громко, что в доме едва не лопнули стёкла.
— Убирайся!!! Ты мне не нужна!!! Вали из моего дома!!!
Она замахнулась полотенцем, что прихватила с собой из кухни, и со всей дури ударила меня по лицу. Я не ожидала. Она никогда меня не била. Ни разу не поднимала руку — только оскорбляла.
Щёку обожгло огнём, в глазах потемнело.
Дальнейшее я запомнила смутно. На автомате метнулась в сторону письменного стола, отодвинула нижний ящик, схватила документы и побежала к выходу. Мама это увидела, замахнулась полотенцем, и, пока я проскакивала мимо, приложила его о мою спину.
