на сына тетка не жалела.
Парень всегда одевался с иголочки, учился на «отлично» под неусыпным оком репетиторов, был ухоженным и чистеньким – идеальный мальчик с идеальной внешностью и манерами. Утонченный брюнет с лучистыми глазами и дьявольской ухмылкой на бледных губах.
Тетка словно полировала его перед выходом в свет и выставляла напоказ, как музейную редкость. И если б ей дали волю, она бы замуровала его в витрину и брала за просмотр деньги.
Когда Егору исполнилось девять, она отправила его в музыкальную школу, там он осваивал нотную грамоту, историю музыки, сольфеджио и игру на фортепиано. Учеба в музыкальной школе, как и в обычной, общеобразовательной, давалась ему легко.
Через пять лет обучения он уже солировал в Большом концертном зале Леногорской филармонии. Ценители называли его не иначе как «музыкальный гений». На его выступления приезжали из других городов, от блестящего исполнения всевозможных пассажей и сложнейших этюдов его поклонники млели. Тетя Тамара гордилась успехами сына и ждала, когда он окончит школу, чтобы отправить его в столичную консерваторию.
В это время в противостоянии братьев наступил перелом.
Обычно их личные стычки сопровождались легкими потасовками, но дальше взаимных оскорблений и толчков в грудь дело не заходило, пока Егор не переступил черту и не бросил Стаса в воду, объединившись с Андреем Бежовым.
В то же лето между пятнадцатилетним Стасом и шестнадцатилетним Егором война вспыхнула с новой силой – в ход пошла тяжелая артиллерия, которая не оставила места ни морали, ни жалости. Стас будто сошел с ума: он вел в счете, а Егор еле успевал отыгрываться.
Чтобы сделать жизнь друг друга невыносимой, они использовали всех: родителей, знакомых, учителей, одноклассников, друзей. Оба умели притворяться и изворачиваться, умели создавать многоходовые планы и блестяще их реализовывать.
Чего только не случилось за последующий год.
Из-за Стаса Егор получил сильнейшее пищевое отравление и несколько дней пролежал в реанимации. Он провалил концерт, к которому готовился полгода; сломал ногу, когда кто-то случайно толкнул его под автобус; заплатил крупный штраф (точнее, заплатила его мать) за нарушение общественного порядка.
Из-за Егора Стас угодил в полицию по серьезному обвинению в краже и кое-как доказал, что непричастен; был избит хулиганами и на месяц застрял в больнице, где медсестра сделала ему не ту инъекцию, после чего его истыкали капельницами с физраствором.
Однажды Стас чуть не угодил под самосвал, идя на зеленый сигнал светофора, чуть не вывалился из окна своей комнаты из-за надломившегося подоконника, чуть не попался с крупной порцией травки, которую, к счастью, обнаружил в рюкзаке раньше, чем на него навели сотрудников патрульно-постовой службы.
Все эти «чуть» играли на нервах, воспламеняли азарт. Ненависть росла, как опухоль, и заставляла выдумывать все более изощренные пытки. Возможно, братья могли бы встретиться в чистом поле один на один и доказать, кто из них сильнее. Но такое им казалось слишком легким: столкнуться лбами – много ума не надо.
Куда интереснее наблюдать, как твой враг страдает не только физически, но и морально. Унижен, испуган, растерян, подавлен. В общем, по-настоящему уничтожен. Такой эффект считался наивысшим мастерством. И, превратив свою жестокую, дурно пахнущую игру в наркотик, они уже не могли от нее отказаться.
Счет рос. Матч продолжался.
Последний удар был нанесен, когда Стас оканчивал десятый класс. Он поднял счет до тридцати четырех и резко вышел из игры.
Чтобы поставить максимально жирную точку, унизить Егора и сделать ему так больно, как не бывает даже после драки, он использовал его тайную и трепетную привязанность к Кристине Ломакиной из параллельного класса.
Стасу пришлось месяц ее обхаживать, зато результат – Егор выл от злости и бессилия – его вполне устроил. Он знал, что брат наблюдает за ним и Кристиной уже пару дней, буквально за каждым их шагом, и разыграл для него спектакль.
Из темноты школьного двора лучше всех просматривалось помещение кабинета физики, поэтому пришлось заманить Кристину именно туда. Они целовались. Жарко целовались – свалили стопку тетрадей с учительского стола и снесли таблицу с формулами со стены.
А потом, в самый горячий из моментов, Стас дотянулся до выключателя и погасил в кабинете свет. И представил, как Егор скрипит зубами, мечется по школьному двору, бьет кулаком в уличный столб. О том, что на самом деле происходило в кабинете физики, двоюродный брат мог лишь догадываться и оттого страдал еще сильнее.
В итоге: 33:34.
Назавтра Егор отыскал Стаса и сделал то, что обычно делал редко: подошел вплотную. Настолько близко, что было видно, как подергивается веко на его левом глазу.
– Ты обнаглел, гребаный клоун, – процедил он.
– Тебя что-то смущает?
– Кристина.
– Кристина? – Стас изобразил на лице ехидное удивление.
– Была договоренность этого не делать.
– Этого? – До чего же было приятно видеть, как веко Егора дергается все сильнее, а ноздри раздуваются, как у быка на корриде.
Стас при этом сыто улыбался и щурился.
– Ты нарушил правила, Платов.
– А ты не нарушил, когда меня в воду кинул?
– Тебе что, мало других девчонок? – сухо уточнил брат. – Лена Демина, Диана Корсакова, Ира Жураевская, Диана Никонова, Ксюша Войнич, Ира Сорокина… Дальше перечислять? Помнится мне, ты даже успел поиграться с Михайловой. Так вот, я о чем. Ты когда вчера к моей Кристине под юбку лез, ты не подозревал, что я могу отомстить примерно так же, а может, и похуже?
– А ты когда за людьми подглядываешь, получаешь удовольствие? Знаешь, у этой болезни есть клиническое название. К врачу бы тебе, – в той же манере триумфатора ответил Стас. По правде, ему стало жутко от того, что брат знал обо всех, даже самых мелких, его похождениях.
Егор поморщился.
– Нам двоим в этом городе слишком мало места. Ты взял мое. Ты мое взял, скотина.
Стас зло улыбнулся.
– Да, я в курсе.
– Выкормыш. – Егор сказал это слово медленно, угрожающе, с таким видом, будто сцеживал яд. – Жди, Платов, когда-нибудь я тоже заберу то, что тебе дорого.
– Приятно было повидаться, – ответил ему Стас. – Передавай привет тете Тамаре.
После того разговора он долго ждал ответного удара, но его не последовало. Ни через месяц, ни через два, ни через год. Когда школа осталась позади, Стас перестал ждать от Егора мести. Брат уехал в Москву, поступил в консерваторию, и вроде бы ничего не предвещало беды.
Но сегодня прошлое вернулось, счет обновился – 34:34, – и Егор пошел в наступление, вспомнив старую обиду. Стас был уверен, что ситуация с фотографиями – только разогрев, только начало. Егор всерьез вознамерился отомстить.
* *
