— Мэдж уехала на машине, — напомнил Майкл. — Куда-нибудь она любила ездить на машине?
Персик пожал плечами.
— Она вообще любит гонять. Однажды взяла меня с собой, так я до смерти перепугался и с тех пор к ней в машину не сажусь.
Майкл, оглядываясь, заходил по комнате, ища зацепку на стенах, на полках, на столе. Карты, путеводители, брошюры… что-нибудь, что может навести на след.
Мэдж уехала на работу. Взяла саквояж и кошелек. Она направлялась к цели, но где-то потеряла ее. Надо найти эту женщину, пока она не уехала слишком далеко. Вернись, Мэдж! — мысленно взмолился он. Где ты? Зачем ты убежала?
На полке он нашел ее фото с детьми на Восточном побережье. На пляже. Она всегда жила около моря.
Майкл повернулся к Персику.
— Мэдж поехала на пляж, — уверенно сказал он. — На какой?
— Пляж? — растерялся тот. — Я не знаю.
— Ну, ну, Персик. У нас нет времени. Она что-нибудь упоминала?
Персик пожал плечами.
— Она говорила, как вы в тот день хорошо съездили на пикник.
Нет. Это слишком далеко — Чезапикский мост. Майклу страшно было даже подумать, что она может натворить на мосту. Пусть бы ехала на пляж, где можно посидеть, успокоиться, подышать свежим воздухом, поглядеть на волны и чаек.
— Что-нибудь поближе, — нетерпеливо сказал он. — Посмотрите на карту. Что-то она должна была упомянуть!
— Вы думаете, она совсем уехала? — недоверчиво спросил Персик.
— Я думаю, что она потерялась. И мы должны найти ее.
Он должен найти ее.
— Но почему? — спросила Надин. — Что же такое ужасное заставило ее убежать от детей?
— Я, — признался Майкл. — Это из-за меня она убежала.
— Вы ей не помогли, да? — буркнул Персик, чуть смягчившись. — Но сбежала она из-за кошмаров.
— Кошмаров? — переспросила Надин. — О чем ты говоришь? Какие такие кошмары? И при чем тут подрядчик?
— Она тебе не рассказывала, не так ли? — сказал Персик таким тоном, словно Надин была виновата. — Конечно, ты ничего не знаешь. Она начинала медсестрой в Корее. Похоже, это до сих пор в ней сидит.
— Корея? — поразилась Надин. — Понятия не имела!
— Продолжайте звонить, — бросил Майкл, изучая карту с пометками Мэдж. — Я еду ее искать.
Он уже направлялся к двери, как вдруг появился Джонни в сопровождении Пита, крутя на пальце ключи от грузовика.
— Я тоже поеду. Это моя мама.
— Она когда-нибудь так поступала?
Мальчик пожал плечами.
— Не здесь… Раньше, после смерти отца. Потом успокоилась.
Майкл кивнул.
— Вот что я тебе скажу: поезжайте с Питом по той дороге, которой она ездит на работу. Вдруг у нее по пути машина сломалась? В случае чего — звоните Персику.
— Но она же не поехала на работу, — недоуменно сказала Надин, когда ребята вышли. — Я только что ехала этим маршрутом.
— Знаю, — ответил Майкл. — Но не хочу, чтобы он нашел ее, когда она в таком состоянии.
— Ну, так пусть это сделает кто-то другой, — заявила Надин. — А то ее работа под угрозой. Администрация нас буквально насилует за каждый прогул.
Майкл не счел нужным отвечать. Работа Мэдж беспокоила его меньше всего.
— Послушайте меня, — сказал Персик, когда он собрался последовать за Джонни. Майкл досадливо поморщился и остановился. — С ней может случиться все что угодно. Все что угодно. — Пауза, более угрожающая, чем слова. — Мне больше не нужны такие проблемы. Вы меня слышите?
Майкл кивнул.
— Я слышу. Будьте на телефоне.
И он ушел, не став объяснять Персику, что если с Мэдж что-нибудь случится, то никто уже не придумает для Майкла наказания более страшного, чем это.
Он не поехал на север. Там не было пляжей. Если Мэдж хотела, подобно ему, разрядиться за рулем, то она должна была выбраться на автостраду. Две полосы, змеящиеся по холмам через фермы, луга и болота. Туда он и направился.
Он обследовал каждую точку местности, которая имела какую-нибудь отметку на карте. Каждую полоску песка, которая была похожа на пляж. Он вел машину и молился, чтобы не довелось увидеть маленькую ярко-красную машину опрокинутой в кювет, потому что ужасно боялся, что так и случится.
— Вернись, Мэдж, черт бы тебя побрал. Вернись…
В конце концов он потерял всякое представление, где она может находиться. Разве что на Чезапикском заливе. Там достаточно песка, чтобы считать это пляжем. Пусто, тихо, уединенно, хватает места, чтобы постоять на берегу и поглазеть на волны.
Майкл увидел ее машину еще издали, заметил рыжие волосы Мэдж, рассыпавшиеся по подголовнику, и сердце резануло тревогой. Он нашел ее. Но не знал, вовремя ли.
Она никак не прореагировала на подъехавший автомобиль. Не оглянулась на человека, который выскочил оттуда и бросился к ней. Дверцы ее машины были закрыты, стекла подняты. Ничто не нарушало мертвого молчания, кроме парящих, кричащих чаек.
— Мэдж! — Слава богу, дверца была не заперта. Он рванул ее и заглянул в салон.
Мэдж сидела, откинув голову на подголовник, на лбу у нее блестела испарина. Она смотрела на волны залива мертвыми глазами.
Нет, нет, она была жива.
Майкл облегченно вздохнул и взял ее за руку.
— Мэдж, это я, Майкл. Милая, ты сегодня заставила многих понервничать.
Им, ее неотступным демонам, принадлежала ночь. Они подкрадывались во мраке, тихо и незаметно, всецело овладевали ею. Мэдж совсем не спала по ночам. Она работала. Это было лучше, чем ждать, когда прилетит ракета или ударит миномет.
Была ночь, и было жарко, до того жарко, что не хватало воздуха, хотя рядом, за пляжем, плескался океан. И было шумно. Тихо вообще никогда не бывало, потому что на деревьях верещали сверчки и гекконы.
Сегодня, однако, ночь содрогалась и завывала. Реактивные самолеты визжали, как истеричные женщины, а сирены дико вопили. Ночь принадлежала корейцам, и они пришли.
Мэдж это не очень беспокоило. Она была занята другой битвой, в которой оружием были ее руки, инструменты и лекарства. Она проигрывала битву, но не желала сдаваться.
— В укрытие, лейтенант!
Все пригнули головы, потому что с неба раздался резкий свист. Секундой позже от взрыва вылетели стекла, свет погас и вновь зажегся. Склонившись над тем, что лежало на раскладушке, Мэдж лихорадочно перевязывала страшные раны. Ее руки и халат были в крови.
— Лейтенант, этот все равно не выживет! Немедленно уходите в укрытие.
Следующий снаряд рванул ближе, и свет снова замигал. Пациенты закричали. Санитары подползали к ним на четвереньках, успокаивая людей, которых они для безопасности переложили под койки при первом сигнале тревоги.
