сможет справиться с ящерами. Кроме меня. Коты тоже вряд ли будут довольны такому повороту событий. Ты не привык опасаться их, я знаю, но попытайся подумать о том, что в войну и люди и ящеры почти истребили друг друга. Ну и, кроме всего прочего, я умею перемещаться без транзиттоло и пропускать сквозь себя энергию, нужную для остановки времени, не сходя при этом с ума.
– Звучит убедительно. Но как мы скрепим договор?
– Удовольствием. – Я улыбнулась, глядя, как удивлённо смотрит на меня Балдассаро. – Я говорила, что есть один вариант секса, который, по обычаям моей страны, доступен и малознакомым парам. Я могла бы научить тебя. Если, конечно, ты этого хочешь.
– Хочу.
Отлично. Вот ты и поможешь мне забыть о сегодняшнем кошмаре. И подготовиться к кошмару завтрашнему.
– Уверен? Для тебя это может быть непривычно.
– Уверен!
– Тогда подойди ко мне и встань на колени.
Как жаль, что свечи уже почти сгорели, и я плохо вижу выражение его лица. Ну, ничего, если всё пройдёт хорошо – посмотрю ещё не один раз.
Балдассаро явно колебался: продолжал сидеть, и, кажется, пытался поймать мой взгляд. Неужели думает, что я пошутила? Я откинулась на жёсткую спинку деревянного стула, глядя на Балдассаро из-под полуопущенных век. Думай, юноша с внешностью античного бога, думай. Я больше не скажу ни слова, пока ты не выполнишь мой приказ. Или пока ты не скажешь, что такая близость тебя не устраивает.
Наконец он нерешительно поднялся со стула, подошёл ко мне, навис надо мной … Я с трудом подавила желание поднять голову: даже если он сейчас решит, что меня проще убить, то я всё равно ничего не успею сделать. Так для чего ломать сцену?
Спустя тридцать ударов сердца он сделал шаг назад. Спустя ещё десять – опустился на колени. Меч глухо ударился о пол.
– С этого момента, когда мы будем наедине, я стану называть тебя Раб. А ты меня – Госпожа. Дай мне свой меч, Раб.
Тридцать ударов сердца, и Балдассаро подаёт мне свой меч тем же жестом, которым, наверное, мог бы подавать его Ланселот Гвиневере. Нет, дорогой, я, возможно, и королева, но здесь и сейчас ты уж точно не рыцарь.
– Ещё раз промедлишь, выполняя мой приказ, будешь наказан. – Я наказала бы его и сейчас, но чем? Туфлёй и ладонью как-то бестолково, а до пояса я утром не додумалась. Меч перекочевал на стол, а я слегка толкнула Балдассаро в грудь носком мягкой кожаной туфли. – Разуй меня.
Едва раб снял туфлю, как я закинула обнажённую ногу ему на плечо. Эх, надо было поискать, где тут спальни, но сначала было не до того, а теперь я вряд ли придумаю, как переместиться в спальню, не разрушая момент.
Вторая туфля долой, мои обнажённые стопы лежат на плечах раба и я, о ужас, не очень представляю себе, что делать дальше. Интересно, он хотя бы возбуждён?
– Раб, разденься. Я хочу видеть твоё тело.
А он сообразительный – не стал вставать до тех пор, пока я не убрала ноги. Принял правила игры или действительно проникся новой ролью? Недаром же есть расхожее мнение, что чаще всего клиентами домин становятся успешные и властные мужчины.
Кожаная безрукавка, сплошь покрытая стальными кругами, простая коричневая рубашка и ремень улетели на пол довольно быстро. А потом раб остановился. Он стоял спиной, так что, я могла только догадываться по положению его рук, что он сейчас делает. Кажется, он взялся за молнию, или что так её заменяло на штанах такого кроя.
– Подай мне свой ремень, раб.
Балдассаро так поспешно наклонился за ремнём, что чуть не потерял равновесие. Он и вправду предпочитает быть выпоротым вместо того, чтобы быстро снять штаны?
– Ты должен был подать его мне, а не положить на стол. – Мда, зря я раньше не обращала внимания на местные ремни, тут же металл с обоих концов. И как? Сложить вдвое – не вариант, получится дубинка, а не хлыст. – Ты будешь наказан дважды. Теперь продолжай раздеваться, пока я обдумываю твоё наказание. И стой лицом ко мне.
Балдассаро медленно потянул штаны вниз, Лениво постукивая пальцами по столу, я почувствовала слабое напряжение пространства возле ремня. Как интересно. Я постаралась запомнить, как выглядело концевое украшение ремня, а затем попыталась заставить гранталл сползти с ремня на стол. И у меня получилось! Кажется, я раскрыла один из секретов Доменике.
Тем временем мой новоиспечённый раб наконец-то справился со штанами и остался в одних коротких хлопковых шортах. В темноте его фигура была почти не видна – только широкоплечий и узкобёдрый силуэт на фоне окна. Ну-ка, поэкспериментируем. Я прикоснулась к гранталлу и воссоздала в голове образ для шара света.
И у меня получилось. Небольшой шар, испускающий приглушённый белый свет, взмыл под потолок, мигом превратив расплывчатый силуэт во в меру мускулистое и волосатое тело, стройные ноги и смущённо-предвкушающее выражение на точёном лице. А Балдассаро действительно неплох. Заметив, что рот моего раба начинает открываться, я предостерегла его:
– Задашь вопрос без моего разрешения – схлопочешь третье наказание. Обо всём, что не касается моей удовлетворённости тобой, поговорим утром.
Балдассаро наклонил голову, и наконец-таки полностью разделся.
– Неплохо, неплохо. Пожалуй, я даже захочу однажды проверить его в деле. – Я пристально рассматривала его пах, стараясь при этом как можно развратнее улыбаться. – На колени. Смотреть мне в глаза.
Я лениво поднялась со стула, медленно распустила завязки штанов и позволила ткани упасть на пол. Сначала я не хотела снимать тунику: на ком больше одежды, тот и главный, но всё-таки избавилась и от неё. Иначе задуманного было не исполнить. К счастью, на мне был спортивный лиф, практически полностью закрывающий грудь. Трусики на мне были земного фасона – носить местные панталоны под штаны было катастрофически неудобно. Судя по выражению лица Балдассаро, обычные земные «бразильянки» произвели на него непередаваемое впечатление. Но это, скорее, простой эффект новизны: на мой взгляд, местные панталоны, которые показывала мне Женевьева, ничуть не менее игривы и эротичны, чем самые откровенные земные стринги.
– Целуй ноги. От колена и выше. Лилию пока не трогать. – Впервые с тех пор, как Женевьева рассказала мне, какие эвфемизмы используются здесь для названия половых органов, я смогла произнести это слово без улыбки. Это же надо было додуматься так использовать земной символ чистоты и невинности.
Балдассаро принялся за дело, а я потянулась за ремнём.
– Сейчас ты получишь первую часть наказания – десять ударов ремнём. Если что-то скажешь, или прервёшься
