– Что-то я не въезжаю… – недоуменно перебила Пиляева. – А при чем здесь менты, если монеты не фуфлыжные? «Рыжье»-то в натуре честное, да? Ты ведь сам мне про экспертизу говорил!
– «Рыжье» самое что ни на есть честное. А вот империалы – нет.
– То есть…
– Оказывается, золото чеканилось Санкт-Петербургским монетным двором только до 1914 года. Так что любые золотые монеты, выпущенные позже, – фуфель.
– И какой мудила этим занимается? – презрительно хмыкнула блатнючка и, чокнувшись с Жуликом, немедленно осушила рюмку.
– Я думаю, занимается этим далеко не мудила, а человек очень умный, страшно предусмотрительный и дьявольски расчетливый. Смотри. Если у тебя есть стабильный источник получения левого золота и ты хочешь его постоянно куда-то втюхивать, тебе необходимо придавать этому золоту какой-то товарный вид. Правильно?
– Наштамповал «гаек» – и все дела! – отмахнулась Пиляева. – А втюхивать можно через скупки, ломбарды или базарных барыг. Те же цыгане…
– Э! Тут ты не права. Банальная «ювелирка» вроде колец, браслетов и нательных крестиков нуждается в пробирных клеймах… Поддельных, естественно. А это, как ты понимаешь, конкретная уголовная статья. А вот царские империалы никакого клейма не требуют. Достаточно лишь простенькой надписи «Десять рублей золотом», и любой человек этой надписи поверит. И химическая экспертиза это подтвердит. Подделкой это тоже не назовешь. В Уголовном кодексе Российской Федерации нет статьи за подделку монет Российской империи, которой де-юре давно не существует. Да и золотая составляющая абсолютно точно соответствует легенде. Только вот с датой почему-то неувязочка получилась… Но о таких мелочах известно лишь узкому кругу специалистов.
– Но ведь твоего кента-банкира… Вишневского французские мусора все-таки закрыли! – напомнила Рита.
– За мошенничество. Ведь он хотел втюхать эти империалы не как слитки золота, а как нумизматическую ценность. Помнится, перед рывком из «Сантэ» он о-очень просил меня выяснить, кто эти ценности может бодяжить. – Допив рюмку, Жулик пристально взглянул на собеседницу: – Пиля, скажи честно: ты любишь золото? Даже такое…
– Спрашиваешь!
– Вот и я люблю. Тем более что некоторые концы этого дела уже у меня в руках. Случайное знакомство со следователем Генпрокуратуры в пригороде Марселя. Совместное распитие спиртных напитков. Ночной визит в его номер через окно с последующей конфискацией денег, некоторых следственных документов и вещдока… Этого самого империала. Небольшой поджог с целью уничтожения следов. Звонок в муниципальную службу спасения. Остальное ты знаешь, – закончил Сазонов, извлекая из бумажника фотографию. – Кстати, вот он, этот следак… В «Бельвю» из его саквояжа забрал.
Пиля внимательно взглянула на снимок. Бородавчатый следователь был изображен на фоне узнаваемых по телерепортажам въездных ворот Генеральной прокуратуры на Большой Дмитровке, рядом с черной «Волгой» официального экстерьера: тонированные стекла, длинный стебель антенны, пропуск-«вездеход» в половину лобового стекла, мигалка на крыше… Обращал на себя внимание и козырный автомобильный номер «минюстовской» серии «ААК» с цифрами 777. Несомненно, старший советник юстиции Точилин А. А. был птицей очень высокого полета.
– Видишь, номер на тачке какой козырный? – прищурился Леха.
– Вижу… Слышь, а зачем тебе его фотография понадобилась?
– Пригодится, – бросил Сазонов, загадочно глядя куда-то вдаль.
– И вообще – на кой хрен ты этого следака пощадил? – молвила блатнючка с нескрываемым осуждением. – Пусть бы сгорел к чертовой матери в своем отеле! А ты еще и «Скорую» вызвал… Нашел кому!
– Я ведь по природе не злодей и не душегуб, – спокойно парировал Жулик. – Согласен, господин Точилин – типичное чмо. Но лично мне он ничего плохого не сделал. А главное, его смерть была бы для меня невыгодной. Ведь его грозная ксива действительна лишь до тех пор, пока жив ее владелец. Понимаешь? Ксива, правда, якобы сгорела. Но это ничего не меняет. По приезде в Москву он наверняка получит дубликат. Да и как знать – может, этот Точилин мне еще когда-нибудь пригодится?.. Ладно, твое здоровье! – улыбнулся Сазонов и, наполнив рюмки до краев, чокнулся с Ритой.
– Может, ты и прав. Только я бы ни за что не позвала «лепилу» к подыхающему мусору. Даже за все лавэ мира, – категорично заявила особо опасная рецидивистка и со свойственной ей классовой ненавистью высказала все, что она думает о следователях вообще и следователях Генпрокуратуры – особенно.
– Какая, однако, ты кровожадная! Понимаешь, мы просто временно поменялись с ним местами, – втолковывал Жулик с вкрадчивым лукавством. – Ведь вместе с ксивами господина Точилина мне по наследству досталась и его следовательская биография… Бэушная, к сожалению. А вот старший советник юстиции вряд ли согласится занять мое место на шконаре. Но, главное, этот следак, нажравшись до чертиков, сообщил, что ищет он в краю далеком. В смысле – во Франции. Я бы, может, и не поверил этому алкашу, да только его пьяная болтовня удивительным образом пересеклась со словами Вишневского. Дело в том, что последние несколько лет точно такие же империалы 1915 года выпуска ввозились во Францию едва ли не центнерами. Почему именно во Францию – понятно: гроздья акации, цветы эмиграции… Наши эмигранты после революции туда несколько миллионов золотых рублей завезли. Почему бы части этого золота не всплыть в наше время? Так что формально все сходится. Французские менты установили явно российское происхождение фальшивых червонцев. А также то, что мастерская по их производству предположительно находится где-то в нашем городе. Правда, непонятно, откуда здесь может быть столько золота… Вот мне как ответственному сотруднику Генпрокуратуры и предстоит во всем этом разобраться.
– Ну, Леха, и рисковый же ты пацан! Жаль, что меня мужики не интересуют, – молвила активная лесбиянка и, влив в себя водку, даже не поморщилась. – Задирала бы перед тобой юбку в любое время!
– Если мы расследуем это дело, то станем очень богатыми людьми, – втолковывал Жулик, с улыбкой глядя на Риту – черную, худую, похожую на высохшую ведьмочку.
– Ты думаешь, этот фраер, который левые червонцы лепит… такой крутой?
– У него полуторамиллионная вилла в Ницце и номерной счет в «Лионском кредите». Правда, имени этого фраера ни Генпрокуратура, ни французские мусора пока не установили. Известно лишь то, что живет где-то у нас и очень серьезно шифруется… Так ты хочешь стать очень богатым человеком? Или не хочешь?
– Я убила бы того, кто придумал бедность! – объявила особо опасная рецидивистка. – Послушай, а как же брюхатая мокрощелка… Неужели ты ей не предъявишь? Да и тетя Шура после беседы с этой сиповкой места себе не находит! Хоть бы ее успокоил…
– Всему свое время, – заверил Сазонов и прищурился холодно и невозмутимо, словно шериф из вестерна.
Пиляева, знавшая Жулика много лет, безошибочно определила: Леха наверняка уже составил подробный план действий…
* * *
