ему. Хотя видно было, что он совершенно не чувствует конъюнктуры, не понимает, что хит, а что нет. А без этого писание о поп-музыке не имеет никакого смысла. Музыкальной критике в попсе вообще ловить нечего, в силу штампованности материала, так что критерий там один – успех или неуспех, и всё. Ну за редчайшими исключениями, когда попсу можно рассматривать как музыку именно. The Beatles в шестидесятые тоже считались поп-музыкой для юных, с хайпом и всеми делами, но, правда, быстро выяснилось, что они реально что-то придумывают новаторское. Новаторское, но то, что тут же находит поклонников и подражателей. Как, например, их индийские мотивы, концептуальные альбомы или нестандартная «неквадратная» структура в некоторых песнях. А в песнях ABBA даже профессиональные музыканты и музыковеды находят интересные гармонические решения. Вот так вот. Битлы – вроде рок-н-ролл (или вообще мёрсибит, но кто такой термин вспомнит), а ABBA – диско восьмидесятническое. То есть жанр ничего не значит, понятно. А в девяностые Бьорк поражала неквадратными структурами песен и странной манерой пения. Но в основном попса – это как бы одна песня, варьируют лишь слова и темп. Серый кардинал мирового рекорд-бизнеса Даг Моррис, сделавший сонм звёзд, вообще считает, что после шестьдесят какого-то года все топ-песни в хит-парадах – это La Bamba, только по-разному спетая и сыгранная. Но это отдельная тема.
Впрочем, никакую западную музыку дружок этот мой новообретённый не знал, слушать – ни меня, ни её – не хотел, происходил из бедного провинциального городка в центре России, масскульт весь, соответственно, получал из советского телевизора. Алла Пугачёва – главный кумир, мировая звезда, вообще богиня. Он считал, что мне крупно повезло в профессии: я-де могу в своё удовольствие анализировать всякие культовые группы, мутный джаз и авангард, а ему, видите ли, приходится с ног сбиваться, чтоб добывать жареные факты для своего таблоида. Я на это пожимал плечами: тебе что мешает, слушай побольше, будешь разбираться и… Тут он начинал тонким голосом тянуть: «Ой да каму-у-у это на-а-адо, да что я понима-а-аю, я старый пидора-а-ас». Тянуть эти фразы тонким голосом, это, как оказалось, главная его стратегия разговора с кем бы то ни было.
Ладно, мне есть с кем поговорить о музыке. Могли ещё поговорить о литературе. Тем более что он, по его словам, на малой родине закончил с красным дипломом университет и занимался структурной лингвистикой. Но, конечно же, ка-а-аму это на-а-адо, и почему ста-а-арый пидора-а-ас в возрасте двадцати лет отправился покорять столицу. Я недоумевал: парень явный интеллектуал. Отлично пишет. Вёл ЖЖ для души. Там он был тысячником, когда это было очень круто. Писал о литературе и театре. О том, в чём по-настоящему разбирается. Насмотренность фантастическая. Про начитанность молчу, это понятно. Как критик – злой, где надо. Где надо – восхищённый. Но не равнодушный. А это ж главное. Какие, к чёрту, таблоиды? Какая попса? Навалом тогда ещё было изданий, где как раз интеллектуалам тёплое прибежище.
Русланчик хромает. У него натальная травма – повредили таз. Всё детство он провёл в больницах. Сейчас ходит в ортопедической обуви. Не то чтобы хромота его была незаметна, она заметна и, конечно, вызывает естественное сочувствие. И поначалу ты такой вот весь боишься задеть-ранить, и это твоя ошибка. Поймите правильно: мне всё равно, какая у человека походка. Как это на общение влияет? Никак. Русланчик выработал замечательную пассивную агрессию. Такого плана: о, тебе меня жаль? Всё, ты попался. Дальше он будет прощупывать твои личные границы. До какого предела тебе можно хамить. А он был груб, резок, не стеснялся обсирать, простите, человека прилюдно. Ему можно. Точнее – позволяют. И я позволял.
Он сразу мне объявил, что я симпатичный малый, и он бы мне отсосал. Спасибо, говорю, за комплимент, буду иметь в виду. Думал, что тема закрыта. Нормальный человек же не будет приставать к тому, кто его отшил мягко, верно? А меня эти гейские подкаты не шокировали совершенно. Я не гомофоб, среди моих знакомых в юности было предостаточно и таких, и сяких, и просто экспериментирующих, и тех, что «и нашим и вашим и споём и спляшем», если вы понимаете, о чём я.
С гомосексуалами связана одна страшная тайна, которую почти никто не знает. Дело в том, что гомосексуалы – это люди как люди. Плохие и хорошие. Подлые и честные. Умные и тупые. Способные и не очень. Удивительно одарённые и оглушительно бездарные. Очень тонкие и по-медвежьи грубые. То есть любые. Так что в этом смысле обзывательство «пидорас» в значении «плохой или подлый человек» не имеет никакого вообще смысла. Это как обозвать человека, не знаю, консервировщиком огурцов. Или двухколёсным велосипедистом.
А Русланчику явно нравилось быть маргиналом от маргиналов – геем от инвалидов, так сказать. Притом, кстати, что ничего специфически гейского я лично в нём не чувствовал. А у меня тогда гей-радар был отличный. Такая типа самозащита. Вот ты едешь в метро, ловишь взгляд парня или взрослого мужчины и понимаешь за миллисекунду, что сейчас будет. Он ещё попялится на тебя, потом начнёт движение в твою сторону, потом обратится: «Мла-адой челаве-е-ек…» Да, это было неприятно. Но не смертельно. К девушкам вон так каждый день подваливают. Иногда даже грубо, по-мужицки: «Слышь, ну ты чё как не родная? Ой-ой-ой, какие мы! Да блин, если б у меня были такие ноги, как у тебя, я б на руках ходил, нах!» И всё такое прочее. Ну и как в той песне «Нау»:
Первый опыт борьбы против потных рук
Приходит всегда слишком рано.
Всегда и слишком рано – тут главные слова. Но женщины же как-то справляются? Парни, вы хоть понимаете, как им тяжело?
Но все мы, люди, как опять-таки персонажи той песни:
Одни хотят использовать тебя
Другие хотят чтобы ты использовал их…[12]
Так чего я хотел от Русланчика? Да просто общаться. На культурные темы. Неплохой вроде человек, хоть и травмированный. Это моя гордыня? Возможно. Думаю, что да.
А он? а у него бесконечное «а-а-а, с тобой все тра-а-ахаются, тебя все хатя-я-ят, а я старый пидора-а-ас». Я ему говорил сто раз, что нет никаких всех, которые со мной трахаются. Я не бабник.
«Ты сам гей, тебе надо определиться с ориентацией, пока ты молодой и красивый, а то будет тебе сорок лет, никому не нужен будешь!» Для мужчины, говорю, сороковник – расцвет самый. «Не-е-ет, мальчиков моло-о-о-деньких любят, а я ста-а-арый пи-и-и…»
Кроме того, говорю, у меня, как у всех, не всё гладко в отношениях. Вот сейчас я с одной девушкой… Не дал договорить, опять
