раз наблюдал, как взрослые мужчины в ее присутствии теряли дар речи, а женщины бледнели от зависти. Стоило ей войти в комнату, как все взгляды, естественно, устремлялись на нее; когда кто-нибудь спрашивал о чем-то, люди сначала оборачивались, посмотреть, что она скажет. Впрочем, говорила она мало. Уж если вы привлекали ее внимание, она полностью переключалась на вас, а далеко не всем это нравилось.
— Когда Дженни была совсем маленькой, — сказала однажды ее мать, — она никогда не ходила, если можно было бежать, и никогда не бегала, если можно было лететь.
На широком, отсыпанном гравием дворе уже стояло несколько машин. Джеймс аккуратно припарковался и вышел из машины.
Как и в большинстве шотландских фермерских домов, вход в дом лежал через кухню. Кухня Агнес — большое, слегка захламленное помещение с массивным сосновым столом в центре, служившим нескольким поколениям. Возле одной стены стоял потемневший от времени валлийский комод, вдоль другой выстроились глубокие шкафы. Большая старая газовая печь из черного чугуна, выглядела так, будто побывала на военном корабле времен Второй мировой войны. Она прекрасно поддерживала в комнате уютное тепло зимой и не слишком старалась летом. В кухне всегда стоял легкий пар от кипящих кастрюль, а из духовки доносился восхитительный аромат фирменного блюда Агнесс –жареной ветчины в медово-горчичном соусе.
На кухне толклось не меньше пятнадцати человек, а Агнес, раскрасневшаяся и усталая, с деревянной ложкой в одной руке и подставкой для сковородки в другой, командовала этими добровольными помощниками, поднимая крышки на кастрюлях и раздавая короткие приказы двум племянницам. Прочие пребывали в роли зрителей; они то входили, то выходили, держа в руках бокалы с вином и громко переговариваясь.
Появление Джеймса не осталось незамеченным.
— Привет! — тут же крикнул кто-то, едва он открыл дверь. — Никак капитан Джеймс? — Он обернулся и увидел коренастого мужчину с бутылкой хереса в одной руке и тремя стаканами в другой. — Парень, по-моему, ты слегка высох! Не бойся, Гвин здесь. — Он призывно позвенел стаканами.
— Как дела, Гвин? — спросил Джеймс. Дядя Дженни из Кардиффа воображал себя душой любой вечеринки, на которую ему случалось попасть.
— Лучше всех! — просиял румяный мужчина. — Вот, держи! — Он сунул Джеймсу в руку стакан и налил золотистого вина из бутылки. — Я вижу, ты себя в форме поддерживаешь. Эх, молодость! — Он драматично закатил глаза. — Главное, чтобы порядок был, я всегда это говорил.
— Думаю, ты прав, Гвин, — ответил Джеймс, и валлиец хрипло рассмеялся. — Извини, — он ловко обогнул дядю Дженни, — если я хочу получить обед, надо поцеловать кухарку.
— Это обязательно! — воскликнул Гвин и побрел оделять вином другие бокалы.
Агнес стояла у плиты, внимательно изучая содержимое кастрюли. Джеймс приблизился к ней сзади и шумно принюхался.
— Пахнет божественно, — заявил он. — Помощь нужна?
— О, Джеймс! — Крышка со стуком упала на кастрюлю. Мать Дженни поздоровалась с ним и легонько потрепала по щеке. — Помощь? Я вижу, ты уже занят, — она кивнула на стакан в руке Джеймса. — С каждым выпитым глотком выпивки для Гвина становится меньше. Вот это помощь! А теперь, если не хочешь увидеть, как взрослая женщина закатывает истерику, немедленно вон с моей кухни. Здесь и так слишком людно.
— И то правда, — согласился Джеймс. — Позвони мне, если передумаешь.
Он перебрался в гостиную. Здесь было не так много народу, но, может быть, это оттого, что помещение было побольше. Возле камина сержант-майор что-то рассказывал. Вокруг него собралась небольшая группа.
— У нас бы просто смелости не хватило примерить такое. Начинаешь думать, что… — Он замолчал, увидев нового человека. — О, Джеймс! Рад тебя видеть, сынок! Агнес говорила, что ты отлучился по делам. — Повернувшись к темноволосому мужчине с обветренным лицом рядом с ним, он представил Джеймса: — Кеннет, это капитан Джеймс Стюарт — смотритель в Блэр Морвен. — Повернувшись к Джеймсу, он проговорил: — Это Кеннет, брат Агнес из Балморала. — Джеймс обменялся с Кеннетом рукопожатием. — Мы знакомы, — сказал Кеннет, — помните, год назад на играх в Бремаре...
— В данный момент Джеймс сражается с австралийцами, — сообщил Оуэн Кеннету. Он предпочитал выражаться военными терминами. — Они, видишь ли, атакуют Блэр Морвен.
— О, да, — покивал Кеннет, как будто хорошо знал хитроумных антиподов. Положив руку на рукав Джеймса, он пожелал ему скорой победы. — Сделай их раньше, чем они сделают тебя, — неопределенно посоветовал он. — А то, смотри, упустишь свою землю.
— Удачно съездил в Лондон? — спросил Оуэн с интересом глядя на Джеймса. Кеннет тоже выжидающе посмотрел на него поверх своего стакана.
«Похоже, всем известно, что я был в Лондоне, — подумал Джеймс, — и все наверняка догадываются, зачем я туда ездил». Напрасно он надеялся хотя бы на пару часов отвлечься от лондонских дел. Мысль о том, что придется как-то объяснять всем детали поездки, привела его в мрачное расположение духа. — Посмотрим, — неопределенно пробормотал он и, извинившись, собрался пойти, поискать Дженнифер.
Он как раз отвернулся от камина, когда в гостиную вошла Дженни. Джеймс при виде ее почувствовал, как губы начинают растягиваться в улыбке, и даже сделал шаг, но остановится. Дженни сопровождал высокий темноволосый мужчина. Близко наклонившись, он что-то говорил девушке на ухо. Его рука естественно лежала у нее на плече.
Мужчина широко улыбнулся, а Дженни рассмеялась. Она подняла глаза и увидела Джеймса, стоящего посреди гостиной. Быстро извинившись перед спутником, она подошла.
— Не ожидала тебя увидеть, — сказала она, кладя руку ему на локоть.
— Твоя мать меня приглашала, — сказал он, и ему не понравился собственный оправдательный тон. — Впрочем, возможно, я зря пришел. — Он бросил взгляд через плечо на молодого человека. — Кто этот парень?
— Друг, — коротко сказала она. — Ты должен был предупредить меня, что придешь.
— Понятно, — кисло согласился Джеймс. — Слушай, я уйду, если хочешь. Может быть, так будет лучше.
— Ерунда! Ты уже здесь. Здесь и останешься.
— Спасибо, — пробормотал он. — Раз ты велишь…
— А чего ты хотел? — отрезала она. — От тебя неделями ничего не слышно, а теперь я должна прыгать от радости, что ты зашел на ужин в честь дня рождения бабушки. Я
