вдруг ани. — Ты… Ты искал меня… Был ранен… Забрался сюда, хотя боишься высоты… Чтобы извиниться? Передо мной?
Похоже, она ему не поверила.
— Я серьезно, — сказал принц.
— И я серьезно! — чуть испуганно воскликнула ани.
Она наклонилась к принцу, и, сосредоточенно нахмурившись, принялась разглядывать его голову.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Ищу.
— Что?
— Рану.
— Какую рану?
— Очевидно, тяжелую. В ушах не звенит? В глазах не темнеет? Жить-то хоть будешь? Ох, и сильно же тебя приложили! Никак сотрясение… — произнесла Тейя, обеспокоенно глядя на Бланка.
Тот застыл с глупым выражением на лице, пытаясь сообразить, в чем подвох. По мере того, как понимание отражалось в его глазах, Тейя уже почти не сдерживала смех. И когда Бланк все осознал и только открыл рот, чтобы ответить, она невинно выпалила:
— Похоже, туман пропал. Я пошла, — и несколькими ловкими прыжками спустилась на землю.
Вслед ей донесся крик:
— Чтоб тебя… попадись ты мне! Места мокрого не оставлю!
— Ты там это… еще немного пообнимайся с деревом, — отозвалась ани. — А то, знаешь ли, плохое настроение не способствует выздоровлению.
В ответ она получила очередную порцию возмущений от принца и удовлетворенно кивнула: Бланк есть Бланк, даже если и делает странные вещи.
А сейчас, когда они снова вместе, Тейе предстояло еще услышать Песнь Храма. Этим она и занялась. Улегшись в траве, она задумчиво грызла травинку и размышляла о том, что сказал Ийен. Жалко, что туман появился так некстати. Она не успела досчитать звезды. Сколько их там еще оставалось на небосклоне? Пара десятков. Девятнадцать? Двадцать? Двадцать одна? Тейя закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Она представила ночь, небо, россыпь звезд. Сосчитала: ровно двадцать. Внутри у нее похолодело. Но ведь это не были настоящие звезды, это всего лишь отражение памяти. А память — штука неточная. Воображение Тейи тут же дорисовало еще одну яркую звездочку. Вот теперь пусть они падают. Но ни одна не успела упасть.
Мелодия проявилась неожиданно, как и в прошлый раз. Только теперь это была не тонкая паутинка в потоке голосов. Теперь она звучала по-настоящему и не пропадала.
Не пропала она и тогда, когда пригревающие Тейю лучи Аструма заслонила очень-очень сердитая тень.
— Прежде, чем ты осуществишь свои угрозы, хочу тебе сообщить, что я слышу Песнь Храма, — успела пролепетать ани.
Бланк, нахмурившись, прислушался.
— Я тоже, — удивленно сказал он и протянул ей руку: — Идем.
Тейя нерешительно приняла ее, поднимаясь. А потом, все еще сжимая его ладонь, робко спросила:
— Мир?
— Мир, — задумчиво ответил он.
И пошел вперед.
— Это ведь не ты его?.. — чуть слышно шепнула она Мике, но та только презрительно фыркнула и сделала вид, что невзрачный камешек на земле ее интересует сильнее какого-то там принца и его необычного поведения.
— Погоди! — Тейя догнала Бланка. — А значит ли это, что мы могли бы… ну… со временем… когда-нибудь… это… стать друзьями?
Он покосился на семенящую рядом с ним ани и ответил:
— Нет.
— Ну почему?! — всплеснула руками она.
— Совсем скоро ты попадешь на свою сторону, я на свою, и мы больше никогда не встретимся. Вернее, я надеюсь, что мы никогда не встретимся, потому что встретиться мы можем только в битве.
— Но ведь мы только что заключили мир!
— Вот именно — мы. Но не наши кланы.
— Ты будущий король, ты бы мог…
Бланк резко остановился, чуть не сбив ее с ног.
— И что ты предлагаешь? — перебил он. — Чтоб я приказал людям просто взять и забыть все, что вы натворили? Так не получится, Тейя. Десять лет мы живем в кошмаре, который устроил ваш клан. Это невозможно ни простить, ни оправдать. Скорее Аструм потухнет, чем появится хоть малейший шанс на перемирие.
— Но что такого мы сделали, за что вы нас ненавидите? — тихо спросила она.
Лицо Бланка сделалось каменным. Принц отвернулся и снова пошел вперед, оставив спутницу без ответа. Воспоминания о Разломе по-прежнему вызывали у него только злость, рискуя вывести из себя, а нарушать еще совсем хрупкий союз, установившийся между ним и Тейей, он не хотел. Однако, ани не оценила его попытки уйти от конфликта. Она догнала его и преградила путь.
— Расскажи мне! — насупившись, настаивала она. — Я должна знать.
— Зачем?
— Чтобы понять вас! И потом, две головы лучше. Вместе мы сможем придумать, как помирить наши кланы.
— Зачем? — опять повторил Бланк.
— «Зачем-зачем»! — передразнила она, шмыгнув носом. — Чтобы я могла видеться с папой!
— Вот оно что, — выдохнул принц.
И до него вдруг дошло: она ведь не знает о смертельном проклятии, а он все время обманывал ее, намекая, что Мастер Сэйгерен может быть еще жив. Тогда он думал, что на войне все средства хороши. Но теперь на душе было гадко и мерзко от таких поступков. Даже то, что сам Сэйгерен скрыл от Тейи свое положение, не успокаивало Бланка.
Он открыл было рот, намереваясь исправить свою ошибку, но застыл. Сердце Бланка застучало, а по телу расползся неприятный холод, как будто это он был маленькой ани, которой сообщили, что она больше никогда не увидит любимого папочку, потому что тот мертв. Вглядываясь в полные надежды глаза ани, Бланк не отважился сказать ей эту правду.
Пусть Тейя лучше знает правду про Разлом, решил он, пусть навсегда выкинет из головы мысль о мире между людьми и ани. И тогда она смирится с тем, что ей нельзя больше видеть Сэйгерена.
— Ты мне расскажешь или нет? — топнула ногой Тейя, выдергивая принца из его мыслей.
Тот рассеянно кивнул:
— Идем, по пути расскажу.
Он рассказал ей все, что знал. От начала времен и до момента их встречи. Притихшая Тейя напряженно вслушивалась в каждое слово. Бланку казалось, что она соберется с духом и бросится защищать имя своего клана, поэтому старался говорить как можно более непредвзято, но злость, облеченная в слова, нет-нет да и вырывалась наружу. Однако ани молчала до самого конца, а потом произнесла:
— Бланк, мне жаль, что все так… получилось.
— Мне тоже, — ответил он. — Но прошлое не изменить. Никого не вернуть. И наши кланы никогда не помирятся.
Тейя не возразила, лишь хмурые брови и упрямо сжатые губы выдавали ее чувства. Вдруг лицо ани прояснилось, и она произнесла, указывая вперед:
— Бланк, смотри!
Холм с Храмом возник перед ними, словно ниоткуда. Ворота с привратниками так же возвышались над деревьями, но теперь появилось и кое-что другое. Высоко в небо тянулись четыре колонны, увенчанные арконитом. В обе стороны от колонн распростерлись, обнимая площадь перед входом, золотые крылья — крыша и стены Храма, в
