и неблаготворным (akusala) имеет близкую связь с намерениями и намеренными активностями. Однако сами по себе ощущения не связаны с намерением. Тогда как восприятия и волевые формации непосредственно связаны с намерением и подчиняются тренировке ума, ощущения и акты сознания в большей степени являются результатом ситуации, созданной восприятием и волевыми формациями. Фундаментальное различие вполне может быть причиной, по которой эти рассуждения связывают ощущение и сознание с чувственными объектами, тогда как восприятие и волевые формации связываются с вратами органов чувств (Anālayo 2003: 204). Иными словами, ощущение и сознание больше находятся на рецептивной стороне переживания, и, таким образом, они менее восприимчивы к прямому влиянию намерения. Это может объяснить, почему вместо более знакомого разделения между благотворным и неблаготворным для созерцания ощущений было применено менее обычное разделение между мирским и не мирским.
Введение разделения между мирскими и не мирскими ощущениями может быть далее оценено в свете собственного продвижения Будды к пробуждению. Согласно Махасаччака-сутте, во время своей аскетической практики будущий Будда испытывал невыносимую боль, но она не сокрушила его ум. Точно так же, когда он развивал медитативное погружение до своего пробуждения, у него была способность испытывать радость и счастье глубокого сосредоточения, которые не смогли покорить его ум (MN 36; Anālayo 2017c: 92).
Что касается Будды, то его обязательное постоянное слежение за тем, что он делает, было гарантией того, что ум не становился подверженным влиянию ощущений. Такое слежение было необходимо, поскольку он не был уверен в том, какой путь или практика приведут его к пробуждению. Поэтому он должен был поддерживать это слежение за тем, что происходило, чтобы иметь возможность определить, приближает ли то, что он делает, к окончательной цели освобождения. Я полагаю, что такое слежение, которое само по себе, вероятно, явилось лишь результатом его практики без руководства учителя, оказалось настолько полезным, что когда он учил других, то его решением было передать этот важный момент в виде медитации сатипаттханы.
В частности, благодаря такому слежению за воздействием ощущений на ум, он развил определенное видение относительно природы ощущений. Обычным отношением не развитого ума является стремление к удовольствиям и избегание боли. Аскетизм опирается на понимание того, что такое отношение ведет к закабалению. Альтернативой этого для последователей аскетизма является прямая противоположность этому: стремление к боли и избегание приятного. Исходя из пережитого им опыта, связанного с потворством чувственным удовольствиям в молодости и саморазрушающим страданием во время аскетических практик, Будда вышел за рамки обоих отношений. Он понял, что некоторые формы удовольствия достойны одобрения, тогда как от других следует отказаться. И опять же, некоторые формы боли достойны одобрения, тогда как от других необходимо избавляться (MN 70; Anālayo 2017c: 74ff). Это понимание предполагает значительное смещение перспективы, когда ощущения оцениваются согласно их последствиям, а не на основании их эмоциональной тональности. Открытие этой отличающейся перспективы вполне может быть тем, что говорит о различии, с которым знакомят наставления в Сатипаттхана-сутте, между мирскими и не мирскими ощущениями.
Чулаведалла-сутта опирается именно на это базовое различие между эмоциональной тональностью и ее последствиями. В этом тексте представлено первое погружение как пример приятных ощущений, которые не стимулируют чувственное желание. Четвертое погружение является примером нейтральных ощущений, которые не стимулируют неведение. Желание освободиться является примером неприятных ощущений, которые не стимулируют неприятие (MN 44; Anālayo 2013: 127f).
Таким образом, приятные мирские ощущения – те, что связаны с чувственностью. Не мирские – это счастье и радость глубокого сосредоточения. И еще более не мирским является счастье освобождения (SN 36.29; Anālayo 2003: 158n9). Суть такого представления заключается в том, что мирские приятные ощущения – это те, которые приводят к усилению чувственного желания. Не мирские же приятные ощущения, напротив, ведут к уменьшению чувственных желаний. Счастье глубокого сосредоточения определенным образом ослабляет интерес к чувственному. Ум, который полностью освобожден, навсегда избавляется от чувственного желания. Следовательно, радость освобождения является высшим не мирским приятным ощуще- нием.
Неприятные мирские ощущения – те, которые возникают, когда лишены чувственных удовольствий. Что касается неприятных не мирских ощущений, то в Чулаведалла-сутте описывается то, каким образом такие ощущения возникают вследствие стремления к освобождению. В ней показывается, что в принципе нет ничего неправильного в желании или стремлении к освобождению. Понимание того, что еще не достигли цели, может быть полезно для разжигания энергии, которая необходима для дальнейшего развития. Однако с этим необходимо правильно обращаться, чтобы не переусердствовать. Когда такое устремление приводит к депрессии и излишней неудовлетворенности, это может становиться препятствием.
Что касается неприятных не мирских ощущений, таковыми являются моменты, когда мы узнаем, что не смогли соответствовать предъявленным для себя стандартам достойного поведения. В таком случае может быть полезным напоминать себе, что такое переживание является неотъемлемой частью пути. Умение терпеливо переносить неприятные ощущения, возникающие в эти моменты, противодействует естественной склонности избегать подобные неприятности, просто игнорируя свои недостатки. Если же этой склонности позволить следовать своим путем, то конечным результатом будет то, что мы приучимся делать вид, что мы лучше, чем есть на самом деле. И это станет настоящим препятствием для дальнейшего развития. Честное признание своих загрязнений и недостатков является необходимым основанием для того, чтобы иметь возможность что-то с этим делать. Не мирские неприятные ощущения, очевидно, играют свою положительную роль. Но это не значит, что мы должны увлекаться самоуничижением. Так же, как и в случае со всеми остальными упражнениями сатипаттханы, цель здесь состоит в поддержании баланса. Инструментом для ее достижения всегда является внимательность. Внимательное наблюдение дает нам ответную реакцию, как только мы выходим из равновесия.
Мирские нейтральные ощущения могут появляться, когда мы хотя бы на мгновение удовлетворяемся чувственностью и наш интерес к дальнейшему потворству желаниям больше не стимулируется, по крайней мере на некоторое время. Представьте, что после того как вы насытились, вам предлагают еще одно вкусное блюдо. Ощущения, которые возникают в этот момент, будут существенно отличаться от ощущений, переживаемых, когда вам предлагают то же самое вкусное блюдо в тот момент, когда вы голодны. Ключевой момент здесь состоит в том, что нейтральная реакция не является результатом понимания, но, скорее, видом безразличия, которое относится к сфере неведения.
Ярким примером нейтральных не мирских ощущений может быть четвертое медитативное погружение. И к той же самой категории относятся другие нейтральные ощущения, переживаемые во время медитации или же вследствие понимания, ведущего к невозмутимости.
Контраст между мирскими и не мирскими нейтральными ощущениями также может быть рассмотрен с точки зрения Салаятанавибханга-сутты (MN 137; Anālayo 2003: 172 и 2013: 131). В этом тексте описывается иерархия развиваемых
