ей о тех событиях, которые произошли сегодня с ней лично или касались ее персоны.
Всю информацию он снимал из ее сознания, и путем перехода из ее сознания в информационные поля других хорошо знакомых ей людей, рассказывал о том, чего она не знала.
Лиззи быстро вошла во вкус такого разговора и они уже активно обменивались мнениями и даже спорили. Лиззи повысила голос, и они ушли с балкона в гостиную, чтобы их разговор нельзя было бы услышать с улицы.
Она довольно болезненно восприняла некоторые его высказывания о том, что ей было неизвестно и что происходило за ее спиной, и Свиридову пришлось даже немного прикрикнуть на нее – на ее родном языке.
Лиззи опешила – никогда еще Свиридов не говорил с ней на ее родном языке, да еще на ее родном диалекте (а он «вынул» его из ее сознания!).
– Анатоль, да отпусти же ты меня!
Она наконец повернулась и смогла сама обнять его и поцеловать.
– Мог бы пожалеть меня и не пересказывать, что обо мне говорят другие!
– Думаешь, я все пересказываю? Только то, что тебе может быть полезно.
И он продолжал рассказывать ей о событиях и переговорах, свидетелем которых она не была, но о некоторых из этих событий она знала …
Лиззи довольно живо реагировала на его рассказы и даже снова повышала голос, но Свиридов снова одергивал ее.
– Ты не дергайся! Если бы ты знала, что о тебе говорил ваш болтун президент!
– И что же он говорил? Он не мог сказать ничего плохого!
– Он и не говорил ничего плохого, но …
И Свиридов цитировал то, что президент говорил в очень узком кругу или даже наедине с женой, и это доводило Лиззи почти до исступления.
– Не мог он так говорить! Скажи правду, Анатоль, неужели? Или ты нарочно врешь мне – но зачем?
– Я говорю тебе правду, хотя нельзя сказать, что я говорю все. Я выдаю тебе информацию избирательно – то, что считаю нужным. Есть многое, что я тебе не рассказываю – это мое решение.
– Так кто же ты, Анатоль? Откуда ты взялся?
– Оттуда, – и Свиридов показал куда-то вверх, – Неужели не понятно? Откуда же я могу знать то, чего ты не знаешь? Или то, что твои хорошие знакомые сейчас сидят в стрип-клубе на 42-ой и пьют текилу?
– Кто? Вильям и Генри?
– Завтра спросишь их. Правда, захотят ли они ответить правду …
Потом Лиззи вспомнила папку, которую ее знакомый Анатоль оставил ей в прошлый раз, и высказывала недовольство кое-чем в этой папке. Она снова повысила голос.
– Откуда ты взял эти бумаги? Ты что, в разведке работаешь? И где ты мог заполучить такие документы – даже я к ним доступа не имею!
– Там далеко не все документы собраны, которыми я владею. А ведь есть документы, на которых имеются даже твои подписи, шоколадка! Ты поинтересуйся последними катаклизмами в Юго-Восточной Азии – почему это вдруг случилось … Хочешь, принесу тебе последние страницы рабочих журналов кое-каких установок на севере?
– И откуда ты их возьмешь?!
– Прямо с этих установок …
– Ты на какую разведку работаешь? На русскую или иранскую?
– Дура ты, хоть и шоколадка! Но некоторые из твоих последних высказываний мне очень не понравились! Неужели ты такая глупая?
– Разве? И что же тебе не понравилось? И какое тебе дело до того, что я сказала?
– Скоро жалеть будешь о том, что сказала. А мне это неприятно …
– Это что же значит? Ты меня учить станешь – что и как мне говорить? Так?
– Нет, учить тебя – только портить. Есть такая российская пословица, сама знаешь. А я хочу уважать тебя, как женщину умную и мне весьма … приятную.
И Свиридов как следует тиснул Лиззи, чем доставил ей ощутимое удовольствие.
– А еще что тебе … не понравилось? – уже более миролюбиво спросила она.
– Помнишь видео о вашей поездке в Европу, о секретных переговорах? Хочешь, дам тебе такие же материалы о связях ЦРУ и Саакашвили, о твоей поездке в Грузию, о том, что ты там наговорила и о том, что Грузия напала на Осетию на следующий день? И то, о чем велись секретные переговоры? И тебе не стыдно?
– Анатоль … Мне очень стыдно, но я хочу спросить тебя …
– Так в чем дело? Спроси.
– Мне кажется, что ты знаешь все. Знаешь правду, о чем знают далеко не все. Ответишь?
– Я попробую. Спрашивай.
– Правда ли, что Барак родился в Кении? Это правда?
– Сдался тебе Барак … Будь здорова, шоколадка. И думай … хоть иногда. Или хочешь превратиться в политическую проститутку наподобие Хилари?
А через несколько дней вечером Лиззи ощутила у себя под рукой лазерный диск, вставив который она нашла там исчерпывающие – совершенно секретные! – материалы о сговоре Саакашвили и ЦРУ и личном участии в этом самой Кондолизы и президента Обамы, о поставках оружия и американских инструкторах …
Диск внимательно просмотрел Путин и потом вместе со Свиридовым они решали, что из этого диска можно будет вбросить в информационное поле Интернета накануне следующей попытки Саакашвили напасть на Осетию и Абхазию …
– Анатоль, ты хорошо говоришь на русском языке. А можешь ты достать касающиеся меня материалы у Путина?
– Путин, Путин … Слушай, это Россия? Ну, Россия – это сложнее. И что конкретно тебя интересует? Ты же встречалась … с Лавровым … с Медведевым, да и с Путиным! Точно.
– Меня интересует, что говорили за моей спиной!
– Когда? Тогда или что говорят сейчас?
– Значит, ты можешь это узнать?!
– Нет ничего невозможного! Просто это будет не так быстро. Узнать, что о тебе говорил Буш-старший Бушу-младшему за завтраком, что Леон Панетта говорил Дэвиду Петроусу, а Кристина Ромер сплетничала о тебе Джо Байдену, или о чем еврей Лоуренс Саммерс проговорился негру Эрику Холдеру узнать намного легче …
– Как не стыдно использовать … национальности!
– Да перестань! А как ты пыталась пристыдить Путина за то, что он пошел на выборы! Что ты говорила – «насмешка над избирательной системой»? Тебе не стыдно учить его, или ты тоже считаешь Америку самой главной в мире?
– Да ты …
– Не надорвись!
Свиридов держал руки на ее обвисающих, но еще упругих грудях, внушая спокойствие и отсутствие сексуальных желаний.
– Ты настоящий изверг! – это она сказала на русском языке.
– Вот видишь – ты хорошо знаешь русский язык … А Путина трогать не надо, а то он тебе ответит так, как в свое время ответил
