выражалось, очевидно, В. И. Ленину, как обычно, хватило дипломатического и политического таланта, чтобы заставить И. В. Сталина снять напряжение[260].
Возникает закономерный вопрос: не могло ли возникшее в отношениях лидеров двух соседних советских республик напряжение изменить векторы их движении относительно друг друга? Думается, что в главном, основном, при всем значении субъективного фактора (конечно, неприятный осадок остался у обеих сторон конфликта), этого случиться не должно было. Такая перспектива просто исключалась. Ведь, как очень точно заметил в развернувшейся полемике Н. А. Скрыпник, выбор варианта общественного развития, модели государственного созидания в решающей степени зависел от позиции большинства народа. А тут наблюдалось принципиальное совпадение ориентаций: социализм, советская власть, единение усилий в борьбе с внутренней и внешней контрреволюцией. Одинаковыми были взгляды на Брестский мир, на рациональные пути его использования для упрочения дела рабочих и крестьян, его обязательного, несомненного торжества, причем в скором времени и в Украине.
IX. «Западный ветер» – австро-германская оккупация
Предопределенная Брестским миром перспектива для Украины начала обретать реальные очертания с поразительной быстротой. Не дав лидерам УНР «прийти в себя» и хотя бы немного свыкнуться с мыслью о неизбежности оккупации, попробовать объяснить массам ее целесообразность, немецкие войска 18 февраля 1918 г. двинулись в Украину. За ними вскоре последовали и австро-венгерские части.
Сегодня часть историков пытается найти какие-либо определения сущности того, что несли в Украину на штыках 21 немецкая и 10 австро-венгерских дивизий, и даже пытаются критиковать тех, кто прямо квалифицирует происходившее как оккупацию. Кстати, а именно так понимали тогдашний процесс и его прямые участники.
Так, представитель Германии на Брестской конференции Бюлов в телеграмме в министерство иностранных дел в Берлин 10 марта 1918 г. прямо заявлял: «…Для осуществления наших задач необходима планомерная оккупация (здесь и далее подчеркнуто мной. – В. С.) соответствующих районов…Для оккупации этих районов целесообразно будет использовать… кавалерийские части… Единственная страна, которая может дать нам продовольствие, в настоящее время занята нашими войсками на одну треть. То же самое должно произойти и с остальными двумя третьими богатой хлебом территории. Желаема была бы оккупация такими военными силами, одно присутствие которых уже порождало бы страх у населения и заставляло бы его продавать нам излишки хлеба, а если понадобится, то придется взять его силой…Вопрос должен быть решен исключительно военной силой»[261].
Посол Австро-Венгрии в Киеве граф Й. Форгач доказывал официальной Вене, что «как можно скорейшая оккупация» востока Украины желательна для тамошнего правительства (т. е. Совета народных министров во главе с В. Голубовичем. – В. С.), чтобы уберечь от катастрофы Киев и все другие города… Оккупация эта должна быть проведена и потребует значительного количества австро-венгерских и немецких войск, так как не исключена возможность продолжительных боев с казаками и великорусскими элементами»[262].
Главнокомандующий оккупационными формированиями в Украине генерал В. Гренер в письме немецкому послу в Киеве фон Мумму также совершенно не смущался, когда называл подчиненные ему части «нашими оккупационными войсками»[263].
Приведенные выше выдержки заимствованы из документальных сборников еще 30–40-х годов прошлого века. Позже они, конечно, не раз перепечатывались в других изданиях и дополнялись аналогичными по содержанию документами и материалами. Среди новейших публикаций – обширный труд интернационального коллектива ученых с широким использованием архивов многих европейских стран[264]. Центральный раздел монографии имеет весьма красноречивое название: «Немецкая империя и Австро-Венгрия как оккупанты Украины»[265]. Разнообразит, дополняет, конкретизирует выводы ученых книга с зарисовками, что называется, с натуры германских участников военного похода в Украину[266], на которую автор данного труда счел необходимым среагировать специальной публикацией с оценкой нарративного стержня издания[267].
Книгу «Украина – 1918. Взгляд из Германии»[268]. подготовило издательство «Содружество “Посев”» в переводе с немецкого, с предисловием и комментариями Л. В. Ланника. В нее вошло три публикации непосредственных участников событий: Ханса Тинтрупа «Война на Украине» (впервые появилась в 1919 г. в Штутгарте и переиздана в 1938 г. в Эссене), Фридриха Шрадера «Беженцем через Украину: из дневника моего бегства из Константинополя» (опубликована в 1919 г. в Тюбингене) и Карла Гельсхорна «С германскими войсками на Украине: к истории германской катастрофы» (Кенигсберг, 1919).
Автор первого материала Х. Тинтруп в качестве вначале лейтенанта, затем капитана-кавалериста с первых же дней похода германского воинского контингента в Украину и практически до окончания акции участвовал в осуществлении оккупационной политики, побывав во многих регионах Украины – от Волыни до Донбасса, от Екатеринославщины до Таганрога и Одессы. Профессору Ф. Шрадеру довелось из Одессы кружным путем вокруг Киева выбираться к западной границе, испытав тяготы положения гражданина потерпевшего поражение в Первой мировой войне государства в конце 1918 – начале 1919 гг. К. Гельсхорн, будучи военным священником, также не понаслышке знал и пытался оценить то, что происходило в Украине практически с первых месяцев оккупации и до триумфа власти Директории.
Несомненно, все трое обладали недюжинным литературным талантом (по крайней мере, довольно хорошими публицистическими способностями), склонностью к серьезной аналитике и обобщениям, а написанное ими органично дополняет друг друга, позволяет воссоздать комплексную, весьма реалистичную и довольно убедительную картину.
При этом, несомненно, обратят на себя внимание некоторые аспекты и детали, которые практически не попадали на страницы научных изысканий. Конечно, в данном случае нет необходимости передавать (хотя бы посюжетно упомянуть) все подходы и оценки действий и фактов, которые нашли отражение в книге.
Целесообразно ограничиться лишь наиболее важными и существенными (может, больше – концептуальными) моментами в плане затрагиваемых в данном разделе вопросов, не считая нужным вникать в фактологические неточности, явно несостоятельные или субъективные трактовки (в значительной степени эту задачу выполнил, хотя и не абсолютно во всех случаях безукоризненно, составитель книги в примечаниях). Характерно уже название первой главы записок офицера – «Вторжение»[269]. То есть не приход войск по официальному приглашению Центральной Рады, не союзническая помощь и не цивилизационный долг…
Кстати, переступив 19 февраля 1918 г. «через сеть русских окопов и заграждений», германские войска были обескуражены: окопы были пусты и давно заброшены[270]. Заняв без единого выстрела Луцк, они начали очень быстрое наступление на Ровно: «Наше продвижение катилось вперед, вглубь страны настолько беспрепятственно, – говорится в публикации, – что мы по-прежнему выставляли охранение лишь из чувства долга, а в остальном наступали, как на маневрах…»[271] Данный аспект представляется весьма важным. Он свидетельствует, что скудные войска УНР оставляли Правобережье без сопротивления – просто уходили, а красноармейские части даже практически не успели войти в регион. Но проникавшие вглубь украинской территории иностранные войска «по неоспоримому праву войны с полным основанием» начали присваивать себе имущество местных граждан, осуществлять «совершенно законную его реквизицию»[272]. Грабеж коснулся, конечно, в первую
