так и остался. И звездочку потерял, и перспективы дальнейшего продвижения. Помолчи, говорю! – почти крикнул он, хотя я всего-навсего переступил с ноги на ногу. – Думаешь, не охота мне этот узелок развязать?! Не отрицаю, что по личным мотивам в первую очередь. Теперь бы узнать – кто?
– Как кто? – не выдержал я. – Разве не он?
– Кто?
– Башка!
– Наслушался. Башка! Башка, конечно, фигура в этом деле немаленькая. Исполнитель экстра, искать да искать. Нет, Андреев, тут не Башка. Тут мозги совсем другого уровня. Он Башке все на блюдечке выложил. Тому только бежать да стрелять оставалось. А такие, как Башка, за мечтою и за запахом тайги не бегают. Твердо знал – куда, как и зачем. До минуты все рассчитано было. Встретить его должны были и золотишко принять. Что, по-твоему, в последний момент им вот это могло сунуть? – и он поднес мне под нос кукиш.
Я сделал вид, что задумался, а потом, словно отыскав решение, тихо сказал:
– Имеете в виду непредвиденный случай?
– Вот именно, непредвиденный. Непросчитанный, с неба свалившийся. Скажи, мог он предвидеть, что твой начальник с базы уйдет, бабу там хромую, беспомощную, да еще, говорят, очень красивую, оставит? Или что у них лодку унесет? Что Омельченко со своим псом на помощь рванет? Что погода, как проститутка, в последний момент динамо скрутит? Что мы на месте окажемся чуть ли не через час после того, как Башку приложили? Еще перечислять?
– И какой из этого вывод?
– Там золотишко. Не вывез он его. Сто процентов – там осталось.
– Два года прошло. Тысячу и один раз возможность была.
– Не было этой возможности. Не было! Знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что он сам не знает, где оно находится и что произошло за те несколько часов, которые спутали ему, да и нам все карты.
– Не боитесь, что он вас, в конечном счете, переиграет? Может, лучше на помощь позвать? Из Москвы или из области. Объясните, что прорезалось что-то, надежда появилась.
Он снова поднес мне под нос кукиш. Этот его жест начал мне надоедать. Но разговор настолько увлек меня, что я решил не обращать внимания на эмоции своего собеседника и дослушать все до конца с предельным вниманием.
– Вот им! Они, конечно, мигом, лишь бы запахло. Всем Управлением заявятся. Такого зверя выявить, да еще, даст бог, с золотишком. Премии, награды, шум на всю страну. А мне в лучшем случае благодарность за бдительность. Да и той не будет. Омельченко с моего кабинета деру дал? Вот и припаяют выговор за халатность. И все дела, Андреев.
– Насколько я понимаю, вы специально предоставили Омельченко такую возможность.
– Это уже другой разговор. В подробности пока вдаваться не будем. Я эту игру сам сыграю.
Майор понизил голос до шепота и даже показательно оглянулся.
Все неуютнее и неуютнее становилось мне во время этого разговора. С чего бы это так разоткровенничался со мной руководитель местной милиции? Не принимает ли он меня за кого-то другого? За кого? Нет, ерунда! Скорее всего, отвел для меня в своей игре какую-то роль и теперь хочет уговорить принять в ней участие в качестве шестерки. А уж это, извините!
Майор словно догадался, о чем я лихорадочно размышляю.
– Что, Андреев, слишком много информации и слишком много неизвестных?
– Информации не особенно густо, а неизвестных, действительно…
– С чего бы этот майор турусы на колесах развел, отдохнуть перед дальней дорогой не дает? Так?
– Это тоже.
– Потерпи. Если мы по первому вопросу взаимопонимания достигнем, то можешь задавать остальные. Что могу – проинформирую. Нам с тобой сейчас необходимо только на полном доверии.
– Нам? При чем тут вообще я?
– Отвечаю. Я тут крепко подумал и понял, что без твоей помощи мне это дело сковырнуть трудновато будет. Помолчи. Объясню, тогда будешь возражать. Ты думаешь, с чего тут сейчас вся эта катавасия закрутилась? Взрывчатка, Хлесткин, мадам ваша?
– Кстати, о ней…
– Подожди, о ней тоже разговор будет. Так вот – из-за тебя, дорогой мой, только из-за тебя и не из-за кого иначе. Как только слух прошел, что ты в ближайшее время прибываешь, а затем на Глухую намерен, сразу все сдвинулось с мертвой точки. Взрывчатка пропала, потом Хлесткин, потом Омельченко. Чуешь цепочку?
– Чую, только я тут при чем?
– При том, что некто решил – за золотишком ты прибыл, за золотишком.
– Я?! В поселке все наперечет. Неужели вы за четыре года этого «некто» не вычислили?
– Давай сперва по первому вопросу договоримся, а потом дальше рассуждать будем насчет вычислений и поисков. Тут что у нас получается? Ждали-то не тебя, Арсения Павловича. О нем слух шел – прибывает. И вдруг ты, и прямо к Омельченко. Понимаешь, какая ситуация?
– Ни черта не понимаю.
– И я тоже так считаю. Значит, ты или козырь в рукаве, или тот самый непредвиденный и непросчитанный случай, которым грех не воспользоваться.
Мне вдруг стало неуютно и тошно от сознания, что кто-то держит меня за явного «дурака», пользуя или собираясь пользовать в каких-то своих расчетах и играх. К тому же, наверняка опасных. Может быть, даже очень опасных. Я отвернулся от майора и сказал:
– Знаете что?… Плюну я на все это дело и подамся завтра назад. Разбирайтесь тут сами со своим золотом, убийствами, пропажами. Я всего лишь научный сотрудник. Меня птичья энергетика интересует, а не криминальные загадки, которые лучшие асы-сыскники не разгадали. Утром отменяю рейс и приобретаю обратный билет. В институте объясню: проводить научные исследования в подобной обстановке нет возможности. Думаю, меня поймут.
Майор долго молчал, выжидая, когда схлынет мое раздражение. Судя по всему, он составил обо мне довольно точное представление. Из последующих его слов стало ясно, что моя вспышка не произвела на него особого впечатления.
– Умотать ты, конечно, можешь. Без проблем. Было бы желание. Правильно бы сделал, между прочим. Только не имеется его, Андреев. Желания не имеется. Знаешь, почему?
– Понятия не имею.
– Характер не тот. Ни за какие коврижки ты теперь на Глухую лететь не откажешься.
– Когда это вы успели с моим характером познакомиться? – пробурчал я, сознавая, что майор прав: ни за какие коврижки от полета я не откажусь, настолько уже затянуло меня случившееся. Я даже о своих любимых птицах позабыл. Не позабыл, конечно, но они сейчас словно на второй план отошли. В глубине души был согласен с майором, что именно мое присутствие сдвинуло с места выскользнувший из-под ноги камень. Он уже покатился вниз, увлекая за собой по крутому склону десятки других камней, и
