— Где? — я не сразу понимаю, что он говорит про «шикарные» виды за моим окошком. — А, это... заброшенный универмаг. На моей памяти он никогда не работал, его все обходят десятой дорогой, потому что когда-то, в девяностых, там нашли труп. Но я хожу туда, когда надо проветрить голову — забираюсь по пожарной лестнице снаружи, сижу во-о-он на том балкончике и бросаю вниз камешки. Дальше — «любимая школа», а если приглядишься, различишь за тополями красные крыши — это «квартал для самых бедных». Элитный поселок, где живут всякие снобы. И Милана там живет.
— А у меня видна просто улица. Машины, дома. Ничего интересного. Даже показать тебе нечего. В будние дни под окнами всегда пробка. Особенно по утрам и вечером. Вон там, — он подносит телефон к окну: — Ближе к остановке, часто случаются аварии. И тогда перекрывают всю дорогу. Бывает часа на два или три. Представляешь, едешь ты, торопишься и тут «бац» — и встали. Автобусы просто ссаживают людей, и они идут пешком. Толпой. И идти им приходится долго, ведь перекрыта вся улица. Вон там магазины: «Пятёрка», «Дикси» и «Магнит». Все в одном доме. Прикол, да? Не понимаю, зачем так сделали. За ним, в том кирпичном — почта и Сбер. А прямо напротив — зоомагазин и кафе. Раньше, когда я был маленький, в кафе часто проводили свадьбы. Музыка орала на всю округу, а перед входом, где все курили, почти всегда случались драки. Мы с братом даже ставки делали, кто победит. Короче, обычный спальный район. А ты думала, в Москве только историческая архитектура и офисные центры?
— Ничего я не думала. Но о том, что там все такое же, как у нас, не думала точно.
— Погоди, это еще что! — несколько секунд я вижу только его голову на фоне белого потолка, а потом мелькает дверной проем, и Глеб подает голос: — Мой подъезд. Здесь тоже ничего примечательного. Лифт ужасен. Я им не пользуюсь. Благо пятый этаж. Но, если хочешь, покажу? — спустившись по лестнице, он нажимает кнопку узкого лифта с белыми пластиковыми дверьми. Подъезд у него унылый. С грязно-зелёными стенами и посеревшей штукатуркой на потолках — почти как наш, только у нас стены грязно-голубые. Приезжает лифт — малюсенькая обшарпанная кабинка. Три человека втиснутся в него еле-еле и, скорее всего, тут же застрянут.
— А что делать, если нужно шкаф перевезти? — задаю резонный вопрос.
— По лестнице нести. Когда соседи сверху делали ремонт, всё на себе таскали. — Глеб продолжает экскурсию, спускаясь по лестнице. — Мусоропровод вечно забит и из-за этого постоянно воняет. А вот эта лапша — это проводка интернета. И так на всех этажах. После капитального ремонта осталась.
— Капитального ремонта? Ты меня извини, но твой дом выглядит так, как будто ты живёшь в зоне отчуждения.
— Мама говорит, жильцы в управу претензии писали, а потом к ним пришли страшные мужики из жэка и потребовали эти заявления забрать.
Солнечный свет на мгновение ослепляет — Глеб выскакивает на улицу. После жутковатого подъезда я словно вместе с ним делаю глубокий вдох свежего воздуха.
— Короче, магазин недалеко. Мы сейчас в него заскочим, а потом, если не возражаешь, гулять.
— Не возражаю.
Он несет телефон перед собой, и кажется, будто это я иду по двору вдоль длинного многоподъездного дома, мимо автомобильной парковки и сворачиваю в прямоугольную арку.
Сначала мы идём за хлебом, молоком и подсолнечным маслом, а потом он ведёт меня к своей школе. Показывает стадион с потрескавшейся беговой дорожкой и, конечно же, те самые гаражи — место его эпичного позора.
Но болтает о разном: о погоде, о птичках, о не шибко веселой школьной жизни и дальнейших планах, ни один из которых нельзя назвать продуманным и четким.
Он смешит меня рассказами о местных напыщенных девахах и их кавалерах, а после долго рассуждает о необходимости что-то срочно поменять. Обходим школу по периметру — тут самое время сменить локацию, но он признаётся, что продукты нужно отнести домой.
— Понятно. Ладно. Спасибо за экскурсию! — на меня накатывает грусть: только что я гуляла с ним по задворкам далекого города, оживленно общалась, а теперь придется вернуться к привычному одиночеству и копанию в неудачах. Прогулка с Артемом должна была быть примерно такой же: интересной, ненапряжной, веселой, но обернулась пустыми разговорами ни о чем и натянутыми улыбочками в обществе одноклассников.
— Это тебе спасибо. За компанию.
И вдруг мне приходит в голову неожиданная идея.
— Ты иди домой, я тебе скоро перезвоню. — Сбрасываю вызов, выпутываюсь из длинной домашней футболки и натягиваю джинсы.
На мое счастье, Алина и Боренька еще не вернулись с детской площадки, и никто не лезет с расспросами — собираюсь за десять минут и спешу прямиком на автобусную остановку: хочу поскорее добраться до центра, пока не пропал настрой.
И я не то чтобы одержима манией экскурсоводства, просто хочется кое-что проверить. Глупо, конечно. Потому что Глеб не знает, где находится торговый центр и вряд ли предложит перекусить, но теперь это вопрос принципа.
Приближается вечер, народа на площади больше, чем в обычные дни — дети носятся по мраморным ограждениям фонтанов и пытаются поймать голубей, влюбленные парочки льнут друг к другу, на скамейках с причудливо согнутыми ножками сидят студенты-художники и с отрешенным видом что-то чертят углем на бумаге.
Отхожу к огромным темным елям, достаю телефон и с неизменным волнением нажимаю на вызов. Глеб показывается на экране почти сразу, и я улыбаюсь во всю ширь:
— Наш город был основан в семнадцатом веке... — тычу камерой в тот самый валун, посвященный основателям и продолжаю: — Тут, на холме, была построена небольшая деревянная крепость, служившая защитой от грабительских набегов соседей. Люблю это место: ощущается дыхание истории. Невообразимо, но факт: люди катаются на скейтах, гуляют, куда-то спешат, не задумываясь, что много веков назад прямо здесь текла совсем другая жизнь.
Медленно прогуливаюсь по исторической части — вдоль каскада фонтанов спускаюсь в старый парк, брожу по набережной, населенной утками и памятниками выдающимся жителям города, и Глеб внимательно слушает мой рассказ, а в его глазах я вижу настоящий живой интерес. Получается настоящая романтическая прогулка, смахивающая на свидание, и я краснею.
Опять сражает осознание: он нереально симпатичный. Однако, скорее всего, о своей привлекательности даже не догадывается.
— Покажу тебе еще кое-что! — направляю камеру на огромный новодел из стекла и пластика, завешанный рекламными баннерами и вывесками и, в три прыжка преодолев улицу, протискиваюсь в крутящуюся дверь.
— Нет. Только не это! Ты же не хочешь сказать, что главная достопримечательность твоего города — торговый центр? — протестует Глеб, и на меня оглядывается охранник.
— Минуту терпения! — Влетаю на эскалатор и, растолкав толпу у фудкорта, спешу к диванчику, на котором в пятницу соседствовала с самой Миланой. Падаю на него, откидываюсь на мягкую спинку, запрокидываю голову и показываю Глебу зеркальный потолок — улыбаюсь, машу рукой, и далекое отражение машет в ответ.
