— Малая, ну ты поговоришь с Алиной? — кричит Серега мне вслед, но я не оборачиваюсь:
— Конечно поговорю, Серег! Сегодня же. Забились!
* * *
Высокий металлический забор отгораживает владения Орловых от остальной улицы, из-за него доносятся хриплые голоса и тихая музыка — видимо, выжили самые стойкие. Задержав дыхание, нажимаю на кнопку звонка и прислушиваюсь к приближающимся шагам. С лязгом открывается створка, и передо мной показывается Милана собственной персоной — выглядит она погано, даже хуже, чем я, когда убегала отсюда в растрепанных чувствах в пятницу вечером. Макияж растекся, лицо опухло, словно она ревела навзрыд, из-под наброшенного на башку капюшона свисают слипшиеся патлы. Пошли вторые сутки их безудержного веселья, так что немудрено. Где-то тут ошивается и Артем, но, сколько ни копайся в себе, мысли о нем проваливаются в глубокий колодец равнодушия и не вызывают никаких эмоций.
— Придурка своего ищешь? — Орлова считывает мой немой вопрос, поднимает локоть и встает так, чтобы я не смогла прорваться внутрь.
— Я ищу моего парня! — перебиваю я.
— Ха. Вы друг друга стоите, психи ненормальные. Вам дурка светит, или тюрьма. Так и передай ему, что ты мне нафиг не сдалась, я в твою сторону больше не посмотрю. Мамаша твоя утерлась. Папа остался с нами. Так что... мне вообще плевать на тебя.
— То есть Глеба тут нет? Где он?
— Откуда мне знать? — Милана прищуривается, шарит взглядом по моему лицу, надувает губы уточкой и, тряхнув головой, обреченно вздыхает: — Ладно, не расплачься мне тут. В Москву он собрался. Подорвался на поезд, как только что-то в телефоне прочитал. Ты все равно не успеешь, — она смотрит на фитнес браслет на запястье. — Поезд через двадцать минут.
Выругавшись, разворачиваюсь на подошвах, спешу к остановке, приподнимаюсь на цыпочки и в дурном волнении вглядываюсь в утреннюю осеннюю мглу. Автобуса нет целую вечность, а когда он наконец приходит, как нарочно плетется в потоке транспорта и тормозит под каждым светофором, попадая под красный. Через шесть остановок выпрыгиваю на асфальт у железнодорожного вокзала и бегу к мосту над путями: посадка заканчивается, несколько пассажиров с сумками, баулами и чемоданами подают документы и билеты проводнице и скрываются в серо-красных вагонах фирменного поезда. Покачнувшись, он трогается и медленно отползает к складам с рядами колючей проволоки, и я застываю у края платформы. От горечи нечем дышать и темнеет в глазах.
Я опоздала.
Поезд набирает ход, и я, сжав кулаки и кусая губу, бесцельно считаю вагоны. По щекам текут слезы, разочарование оглушает и валит с ног.
Последний вагон скрывается за бетонными стенами складов, повисает тишина, на всем белом свете остаюсь только я и высокий красивый парень в сером пальто, будто сошедший с кадра корейской дорамы. Переводя сбившееся дыхание, он провожает взглядом поезд, безучастно и рассеянно смотрит на меня и, прищурившись, замирает.
Я тоже впадаю в ступор, не в силах поверить своим глазам.
— Ты же помнишь, что рыбы связаны такой прочной нитью и не могут потеряться даже в космосе? — кричит он на весь перрон.
Сердце ухает в пятки, подпрыгивает и взрывается на миллионы сияющих звезд. Я узнаю широченную улыбку и пристальный взгляд, паникую, хватаю ртом воздух, глупо моргаю и... улыбаюсь.
Сорвавшись с места, он бежит ко мне.
— И пусть я не верю в гороскопы... — он тормозит в одном шаге и широко раскрывает объятия. — Но это, кажется, действительно работает.
Теперь длины руки достаточно, чтобы, протянув ее, убедиться, что Глеб действительно существует. И в следующий же момент я кидаюсь к нему, крепко обхватываю и прижимаюсь так, как всё это время мечтала. Он здесь, он рядом, он именно такой, каким я его себе представляла! И, что бы потом ни случилось, сейчас я знаю точно, что звезды сделаны именно из нас.
Конец
