class="p1">– Да он и больше заслужил. – Я оставалась подчеркнуто спокойной. – Но семья при чем? Их там больше сотни человек, практически клан. Ты с чего взял, что они все с ним заодно? Или что он их всех так обожает, жить не может, что их смерть на него повлияет? Например, я слышала, он в третий раз женился, взял какую-то сиротку с младшим братом чуть ли не силой и не брезгует поколачивать обоих. Думаешь, от большой любви? Или она сама его обожает, жить не может? Да она, скорее всего, тебе спасибо скажет, если ты оставишь ее богатой вдовой. Или этот мальчишка… чем-то отличается от тебя?
Честно говоря, несла я эту чушь, практически не задумываясь, куда на кривой козе вывезет. Что-то я действительно знала из дорамы, но лишь урывками. Остальное додумывала. Но делала это уверенно, потому что на все сто знала: в жизни так и бывает.
Лис слушал, вновь чуть приоткрыв рот. Эта сторона вопроса ему вообще в голову не приходила.
– Или братец его, которого он с наследством папаши нагрел. Тоже, думаешь, обожает старшенького? А слуги, которых, к примеру, вчера за какую-то мелочь пороли во дворе, – умирают, так хотят хозяина возлюбить во все места? А он прямо исстрадается, глядючи на их мучения, да-да.
– Да с чего я стал бы разбираться?! – потерял терпение лис. – Все эти люди…
– А-а-а-а… – Я старательно изобразила голосом глубокое разочарование. – Вот оно как… То есть ты вовсе не честный мститель, а просто ленивый халтурщик. Ясно-понятно.
– Чего?! – окончательно охренел Сан Линь.
– Халтурщик, говорю. – И поморщилась, забыв, что под маской он моих гримас все равно не видит. Но лис, кажется, угадал по глазам: его собственные налились гневом вместо изумления. – И лентяй! – Я даже не подумала ослабить нажим. – Тоже мне… нет бы узнать и подготовиться, чтобы месть вышла по-настоящему стоящей, ты собрался просто и тупо покрошить всех подряд, даже не заботясь о том, причинит ли это вообще боль виновному и сколько там посторонних пострадает. Тьфу, я прямо разочарована. Я думала, ты умный.
Еще немного – и у меня будет не только тигродракон, но и лисодракон. Вон, натурально уже почти огнем дышит от злости.
– Много ты понимаешь!
– Побольше твоего. – Я пожала плечами. – Не люблю зря тратить силы, терпеть не могу глупую бесполезную жестокость, не уважаю тех, кому лень думать головой, а не задницей, которую припекло.
Это я нарочно так, да. Потому что из дорамы знаю, что обвинения в глупости и бесполезности бесят лиса больше всего на свете. Здесь, в реальности, все может быть несколько иначе, конечно… но я решила рискнуть.
– Бес-сполез-з-зную? – натурально прошипел Сан Линь. Вот сейчас он был похож на самого себя из дорамы, меня аж холодом пробрало, а тигренок поджал чешуйчатый хвост и полез прятаться у меня на ручках, попутно подрав когтями мой камуфляж. Пришлось хватать и обнимать, пока он от него лохмотья не оставил. – А что, по-твоему, «полезно»? Идти, – тут он скривил губы, – законным путем? Пытаться разоблачить эту мразь публично и добиться суда? Ты дура?
– Сам такой. – Я вздохнула и вспомнила фразочку из старой комедии. – Законным путем идти можно. Дойти нельзя. Особенно когда преступник – богатый и со связями. А его жертвы – беззащитные дети, для которых обвинение – лишний повод снова пережить весь ужас. Но это не значит, что от злости нужно перестать соображать и покрошить всех подряд. Если так делать – чем тогда ты, по сути, отличаешься от этой мрази?
Лис буквально позеленел – до него лишь сейчас дошло, что я действительно знаю, за что он ненавидит своего врага. Губы его сжались в нитку, а глаза стали черными-пречерными, но при этом он попытался спрятать взгляд, словно ему…
– Что отворачиваешься? Противно смотреть на такого грязного ***? – выдал он мне мимо всякой логики, использовав для собственной характеристики самое непотребное ругательство.
– Рехнулся? – Вот сейчас я даже не думала менять голос. – Если кто и является ***, так это взрослый подонок, пользующийся своим положением, чтобы калечить детей. Выброси из головы эти глупости. И начни уже ею думать!
– А я подумал! И не один раз! – заорал он, сорвавшись, но я видела, что одновременно Сан Линь словно выдохнул с облегчением, не дождавшись от меня брезгливости или осуждения той давней истории. – Он не один такой! И действовал не сам, кое-кто из слуг очень даже помогал! А остальные не лучше… Если я уничтожу эту гнилую семейку, если все будут знать, что даже за самым богатым и знатным рано или поздно придет страшная смерть… есть шанс, что другие испугаются!
– Есть, – подумав, кивнула я. – Но тут ведь что главное? Чтобы те, кто виноват, были наказаны. А остальные испугались. А вовсе не поубивать как можно больше народу. Именно поэтому я тебе говорю: думай, прежде чем делать. Как уничтожить мразей, не тронуть невиновных и чтобы слухи пошли такие, от которых волосы на голове у каждого насильника будут еще сто лет шевелиться.
Сан Линь застыл, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Я ссадила ему на колени нашего зверя, мимоходом погладила пушистое ухо – лис вздрогнул – и ушла.
Пока я сделала все, что могла. Пусть думает… пусть. А вдруг додумается до чего-то правильного?
– Привязывать не буду, – оглянулась уже с лестницы. – Просто не суйся к выходу и не пытайся ковырять стены – вырубит. Ну и доверие потеряешь.
Ага, я тут, наконец, сама включила мозги и придумала сразу и камеры наблюдения из своих пузыриков, и наполненное парами эфира пространство перед люком наверх, которое лис не сумеет преодолеть, даже задержав дыхание.
А стены ковырять все равно бесполезно: химия в содружестве с ци – страшная вещь, и пропитать землю одним интересным растворчиком, чтобы она стала прочнее камня, мне было не лень, еще когда я только готовилась сюда лиса затащить.
Глава
31
Второй день подряд просыпаться в своей постели, а не в непонятном нигде рядом с Сияном не только прекрасно, но еще и подозрительно. Вот не верю я, что после парочки моих крупных вмешательств сюжет поплыл сразу как надо. Я уж молчу о том, что вряд ли сама Пылинка до поступления ограничилась лишь подставой Сан Линя и снятием печатей, а дальше смирно сидела на попе ровно, чинно сложив ручки на коленках, и ждала дня зачисления в академию. Явно же поскакала дальше творить справедливость и мстить всем за то, чего они еще не совершали. Пускай
