— Солнце, эй! Очнись! — Че делает шаг навстречу и обнимает меня. — Мне нужно соответствовать каждый божий день. Но… мне тоже плохо. Ты все знаешь. А больше об этом не знает никто.
В уюте и покое объятий проходят сомнения и страхи, все в мире кажется неважным. Все, кроме сердца, что громко бьется под ухом.
Я молча киваю.
— Куда? — всхлипывая, я пораженно наблюдаю за резкой переменой его настроения.
— Тебе понравится. — Он загадочно улыбается и поправляет рюкзак.
Глава 41
Бунты, подобные сегодняшнему, у меня случались и раньше: иногда я огрызалась на Ви, но когда мой запал иссякал, а ее слезы — нет, то чувствовала себя распоследней негодяйкой. История повторяется, только Ви перестала быть центром моей вселенной, и ее полностью заменил тот, на кого раньше я и подумать бы не могла.
Наша первая встреча с Че была странной: в марте я возвращалась из школы и бежала сквозь снег, когда увидела целующуюся у подъезда парочку. В широко распахнутых глазах Ви полыхали радостное безумие и ужас, она молча умоляла меня уйти. Высокий и невероятно красивый Че обдал меня холодным равнодушным взглядом. Ссутулившись, я уставилась под ноги и пролетела на третий этаж, хлопнула дверью и заперлась в комнате. То, что прежде для меня не существовало, впервые поселилось в груди неясным томлением и вырвалось из-под контроля.
Я никогда не была глупой и, трезво оценив свои шансы, продолжила жить, не поднимая головы, игнорировала боль и зависть, улыбалась и хохотала вместе с Ви над ее пошлыми рассказами. Сейчас же, сгорая от стыда, я иду по безлюдному старому парку и тот парень, чересчур хороший для меня и унылой действительности, крепко держит мою руку.
— Если не брать в расчет маму, ты первая, кто закатил мне скандал! — веселится Че.
— Прости, — вздыхаю. — Прости, пожалуйста. Таким способом я решаю проблемы с матерью. Только так я могу до нее достучаться.
— Да, способ крутой. Даже до меня, кажется, многое дошло… — Покрепче перехватив запястье, Че тащит меня в глубину лесопарка. — Но, Солнце, учти, я этого так не оставлю!
В груди шевелится недоброе предчувствие, но я предпочитаю помалкивать после истерики, которую он незаслуженно перенес.
— Шутка! — помолчав, добавляет Че.
— Куда мы идем? — В душе теплится робкая надежда, но он душит ее на корню:
— На крышу. Нужно кое-что прояснить.
Даже не пытаюсь уловить смысла сказанных им слов и, чтобы загладить свою вину, я готова подписаться на что угодно.
Тишина этого места чудовищно давит, вызывает первобытный ужас, сковывает движения. Внизу гуляет ветер, в зеленых макушках угрюмых сосен и над бурыми полями застыли тучи, вдали автомобильную развязку завесила серая шторка проливного дождя.
Облокотившись на ржавое ограждение, Че смотрит на окрестности, а я, не в силах справиться с боязнью высоты, мнусь поодаль и любуюсь им. Он не создан для этого места — его, как и Ви, ждут новые города, великие свершения и другие, по-настоящему добрые сказки. Он может сиять ярче, стать еще круче и помочь братьям… Ревность стихла. Кажется, теперь я понимаю Машу. Возможно, она права: ему нужно отсюда уехать.
Че оборачивается с мечтательной улыбкой:
— Классно, да? Я никогда отсюда не свалю. Тут живут воспоминания. И ты. — Он подмигивает, проходит к разрисованной лифтовой шахте, где на кирпичной кладке красуется и мое черное корявое солнышко, сбрасывает рюкзак и роется в нем. Наплевав на единственные новые джинсы, опускаюсь на шершавое покрытие и, обняв колени и уперев в них подбородок, жду, когда угомонится пульс — Че только что снова совпал со мной мыслями, на этот раз о городе, где мы родились и живем.
— Как насчет нашей игры в совпадения? — Че возвращается и садится рядом. — Предлагаю ее разнообразить: ты приведешь свои аргументы, докажешь, что мы разные. А потом я тебя кое о чем спрошу.
— Игра в несовпадения? — Я кисло улыбаюсь и глубоко вдыхаю. — Хорошо. Готовься.
— Спорим, я опровергну их все? До единого! — бахвалится Че.
Возможность выговориться и под видом игры рассказать ему о своей неуверенности и страхах приводит меня в смятение. Наконец я собралась с мыслями и начинаю:
— Ну… Тебя в детстве любили, меня — нет. — Сказав это, я понимаю, насколько не права, и кусаю губу.
— Бабушка меня любила, любила сильно, но это никак не отменяет того, что родной матери я был не нужен! — усмехается Че.
— Прости.
— Снова чертово совпадение, — отмахивается он. — Давай следующий довод.
— Ты общительный и умный!
— Признаюсь как на духу: я ненавижу людей и обожаю одиночество. Мне тяжело быть искренним. Невыносимо. Проще с улыбочкой заигрывать с людьми, пускать пыль в глаза и быть для всех посторонним. Я боюсь показаться недостаточно хорошим, поэтому не рискую, чтобы самооценку ниже плинтуса не уронить. Знакомо, Солнце? — Моргаю и киваю. — Черт, опять бинго!.. — Картинно заламывает руки Че. — Кстати, учился я не очень — у меня тройки по точным наукам. Так что и интеллектом я не блещу. Следующий довод.
— Ты красивый, а я обычная. — Я опускаю глаза.
— Ты — обычная? — Он удивленно присвистывает. — Да я стеснялся тебя до одури, до сих пор иногда чувствую себя идиотом рядом с тобой.
— Это лесть? — Его слова вгоняют в краску, но смущение тут же рассеивается — замечаю, что Че осклабился, толкаю его в плечо: — Ну да, ты врешь сейчас…
— Да не вру я! Все, что я сказал — чистая правда. Клянусь!
— Ты мутный тип, — сдаюсь и хихикаю, и Че присоединяется:
— Ты тоже. Какое совпадение!
Счастливый смех ударяется в мягкие стены окружающей нас тишины и не вырывается за пределы странного, покинутого людьми места. Че придвигается, устраивает руку на моей талии — я чувствую, как его пальцы теребят шлевку на поясе джинсов Ви.
— Я давно хотел кое-что сказать тебе. — Он внезапно становится странно серьезным. — Но не мог. Лицемерить легче. И чего уж там… Я просто боюсь. Но сегодня — скажу!
Он быстро поднимается, направляется к краю и, преодолев расстояние в три шага, ловко перелезает через ограждение. Миг — и он беззаботно улыбается, стоя на узком выступе крыши, не замечая пропасти за своей спиной:
— Давай ко мне!
Происходящее становится дурным сном — с намерением уцепиться за Че и удержать его от возможного падения, я вскакиваю, но ноги слабеют и отказывают, слова застревают в горле.
— Ты больной! Нет!
— Почему? — Че прогуливается по краю, ветер развевает его русые волосы.
— Я боюсь!
— Чего? Высоты? Или ты до смерти боишься поверить мне? — Я вздрагиваю от его насмешливого тона, и парализующий страх заставляет сознаться:
