Узлом на шее оборвался поводок, Не то петля, а может, шарф… Но так теплее. Рука пуста, подарки, деньги, красен долг, Десятый сон, а явь становится все злее. И, спрятав детство под подушку, Заползать на подоконник, Твердо зная, что сумеешь Публику внизу заставить Размышлять весь нервный вечер, Слаб ты или смел. Лежа на асфальте в луже, Желтый лист, весной рожденный, Нервным шепотом, мертвея, Чьи-то строчки пел. Под отстроченной подошвой Тихо время истекает, Паутинами на лица Непредвиденно ложится карта городов. Керосином подворотни Я сегодня поливаю, Поджигаю, согреваю Выцветшую кровь… В клочьях туч, трепеща острыми крыльями, носятся птицы, с сосновых лап, тяжелея, срываются капли и падают в бурую траву. В кармане не переставая жужжит телефон, но я не собираюсь отвечать. Плевать. Я посижу здесь немного, а потом уйду — направлюсь на поиски выхода.
* * *
Телефон, жалобно пискнув, наконец замолкает. В ту же секунду меня за шкирку стаскивают с лавочки, и слышится вкрадчивое:
— Ты что это творишь, боевая подруга?
Оборачиваюсь, и испуг от неожиданного появления сменяется ужасом — я никогда не видела Че таким. Колени подгибаются, но воспоминания о том, как подло он себя повел, порождают злость в ответ:
— Ухожу, не видишь? — выплевываю и пытаюсь его обойти, но его пальцы намертво сжимают мое запястье.
— И что бы это значило?
— Мы разные, вот что! И я ухожу. От тебя! — объявляю торжественно.
— А ну-ка угомонись, Солнце! Мы это уже проходили, разве нет? — Я пытаюсь отвернуться, но Че не дает мне этого сделать. — Что случилось-то?
— Пошел ты! Возвращайся к своей подружке и воркуй с ней, сколько влезет! — рявкаю я и выкручиваю руку в тщетных попытках вырваться.
— Это Лиза, моя коллега. Я ее сто лет знаю, она из моей старой компании, — оправдывается Че, но я завожусь еще сильнее.
— И ты написал ей свой номер? На ладони, как в дебильных фильмах!
В глазах Че снова мелькнула злость.
— Это был твой номер, — спокойно возражает он.
Его лицо потемнело. Как же Че прекрасен, когда на взводе! Но он мне врет. Нагло и топорно, и вестись на ложь, даже под его гипнозом, больше нельзя.
— Мой? — усмехаюсь и сжимаю кулаки: я готова ему врезать. — Ты себя послушай…
— Я же говорил, — перебивает Че, — у редакции настали тяжелые времена, но мы должны выглядеть круто, иначе шеф нас всех уроет к чертям! Лиза читает новости шоу-бизнеса, на салон у нее денег нет, но я вспомнил, какой креатив вечно был на голове у Ви. Это ты делала. Я дал Лизе твой номер. Она стерва, но в долгу не останется, и у нее туча подруг. Солнце, у нас с тобой общая проблема, которую нужно решить: тебе нужны деньги. Предлагаю такой вариант, ведь иной помощи от меня ты не примешь!
Разинув рот, я силюсь продолжить допрос, но попадаю под обаяние Че — передо мной стоит идеальный парень, понимающий про меня все, и я теперь с ним. Но не может это быть правдой! И если нужно, я спровоцирую драку, только бы Че показал свое истинное лицо. Усилием воли воскрешаю недавнюю боль в груди и нахально улыбаюсь:
— А какой вариант предложили тебе?
— Чего? Ты о чем? — дергается Че, и гадкое сомнение снова расползается и заполняет мысли.
— У тебя проблемы: с жильем и работой. И кто-то может их решить. Кто? — напираю я.
— Да никто! После истории с Толстым все знают, что я могу кинуть… — внезапно Че замолкает и на миг отводит взгляд. — А-а-а… тебе Лиза что-то наплела.
— Достали меня твои секреты, Че! — визжу я. — Вы все достали меня!
— Блин, Солнце! — Че вскидывается и орет так, что я вздрагиваю и пячусь. — Нет у меня секретов! А то, о чем ты толкуешь, уже давно не важно! Маша предложила мне переехать в ее город и может помочь с работой. Я сказал, что подумаю… Но теперь-то уж точно никуда ехать не собираюсь! Полегчало?
Чувствую тепло руки на запястье, смотрю в глаза Че и читаю по ним — он не обманывает. Мучительный стыд разливается по щекам. Проблема во мне: я боюсь новой боли и по этой причине не хочу ему верить. Я чувствую себя никчемной. Я ревную.
