Джек прочертил дорожку из поцелуев от нежной кожи за ухом к пульсирующей жилке на шее, потом припал к ней губами, и вот уже их сердца забились в одном бешеном ритме.
– Поцелуй меня! – потребовала Оливия.
Он наклонился к ее трепещущим в ожидании ласки губам. Это было не легкое прикосновение ветерка и даже не нежность морской волны. Это был шторм, буря, ломающая ветви деревьев, огромные валы, захлестывающие с головой. Это была первозданная страсть мужчины и женщины.
Когда они наконец оторвались друг от друга, дыхание их сбилось, а в груди разливалась тупая боль, словно они слишком глубоко нырнули и с трудом смогли выбраться на поверхность.
Но вот уже рука Джека медленно опустилась с плеча Оливии на ее грудь. Пальцы нашли под тонкой тканью внезапно отвердевший сосок. Он наклонился и обхватил его губами, заставляя Оливию извиваться от страсти и желания.
Она и не заметила, как рука Джека оказалась на ее бедре и шелковистая ткань медленно начала подниматься вверх. Неожиданно холодным показался воздух комнаты, и мурашки пробежали по ее телу. Но вот пальцы Джека осторожно отодвинули тонкую ткань трусиков. Оливии казалось, что они везде: и щекочут жесткие волоски, и ласкают ее, и проникают в ее святая святых.
Больше не было ни колебаний, ни размышлений. Осталось только тело, жаждущее мужской ласки. Оливия откинулась назад и хрипло что-то прошептала.
Джек поднял голову и вопросительно посмотрел на нее.
– Не смей останавливаться! – потребовала Оливия. – Если ты меня не возьмешь сейчас, я сойду с ума!
В глазах Джека появилась усмешка, и он демонстративно отодвинулся от Оливии.
– Я не верю, что ты хочешь этого, – улыбаясь, словно Чеширский Кот, сказал он.
– Джек Эйстон, не издевайся надо мной! Прошу тебя. – Оливия облизала губы и призывно подалась ему навстречу.
Джек вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
– Расскажи мне, как сильно ты этого хочешь.
– Ты сошел с ума! Какие разговоры?! – Хочешь его, так подойди и возьми! – сказала она самой себе. Ты же всегда брала то, что хочешь. А это всего лишь мужчина, пусть и самый желанный. Тем более ты должна это сделать.
Она медленно поднялась. Загадочно улыбаясь, она расстегнула молнию на платье, повела плечами – и шифон оказался у ее ног. Джек сглотнул и попробовал отвести взгляд, но не смог. Оливия победно улыбнулась и медленно провела рукой по своему телу от груди к белому кружеву трусиков.
Через тонкую ткань лифчика Джек видел темные напряженные соски Оливии, и это зрелище действовало на него, как красная тряпка на быка. Он попробовал встать, но Оливия повелительным жестом вернула его обратно на подушки. Она осторожно опустилась на колени, и ноги Джека оказались зажатыми между ее ног. Потом наклонилась к нему и дразнящим языком провела по его губам.
– Теперь будем играть по моим правилам. И ты будешь умолять меня сделать это! – прошептала Оливия и расстегнула одну пуговицу на его рубашке. – Она прикоснулась губами к ямочке на его шее и почувствовала восхитительный мужской запах Джека. Дрожащими от возбуждения пальцами она расстегнула все пуговицы и провела пальцем по напряженным мускулам на животе. – А ты у нас атлет! – проворковала она и обвела языком контур его соска. – И очень вкусный. Интересно, ты везде такой? – Нарочито медленно она расстегнула молнию на его джинсах и пальчиком провела по напрягшемуся члену.
– Оливия, – пробормотал Джек.
– Ты хочешь сказать, как сильно меня хочешь? – поинтересовалась она, тщательно исследуя языком и губами каждый доступный ей сантиметр.
– Ты сводишь меня с ума! – пробормотал Джек, когда Оливия осторожно прикоснулась пальцами к головке, все еще скрытой тканью трусов. – Может, разденемся?
– Э нет, мистер Эйстон! – проворковала она. – Это было бы слишком просто для вас, после того что вы сделали со мной. Скажи, что ты хочешь сейчас сделать?
Джек тяжело, как-то со всхлипом вздохнул и прошептал, наклоняя голову Оливии к своим губам:
– Я хочу раздеть тебя и целовать, целовать, пока ты не будешь кричать от возбуждения и не станешь умолять меня войти в тебя.
– А потом? – срывающимся голосом спросила она.
– А потом раздвину эти прекрасные, самые красивые на всем свете ножки и попробую на вкус то, что между ними. Готов спорить, ты похожа на землянику.
Он вновь захватил ухо Оливии и положил руки ей на попку, опуская ее на свой напряженный член. Пальцы Джека держали Оливию крепко, но не причиняли боли.
– Дальше! – попросила она, медленно двигая бедрами.
– Я войду в тебя медленно, так медленно, что ты сойдешь с ума, ожидая, когда же мы станем по-настоящему близки. И в этот миг ты поймешь, что никогда никуда больше не уйдешь от меня. Ты поймешь, что я теперь единственный мужчина в твоей жизни. Ты хочешь этого, Оливия?
Мысли вихрем пронеслись в ее голове, но она сейчас хотела только Джека и ей плевать было на последствия.
– Да, сделай так! – попросила она и выгнулась навстречу его губам, покрывающим поцелуями шею и грудь.
Джек осторожно расстегнул ее бюстгальтер и отбросил его куда-то. Затем он поднял Оливию и помог ей освободиться от одежды. Одним быстрым движением он снял джинсы и сбросил к ногам боксерские трусы.
– Черт, меня заводит твое белье! – сообщила Оливия и подошла к нему, прижимаясь к его обнаженному телу.
Она зажмурилась, вызывая в памяти видение его большого гладкого члена идеальной формы.
– Ты прекрасна, – прошептал ей на ухо Джек.
– Ты тоже. Чего мы ждем?
Джек улыбнулся и медленно опустился на пол, увлекая ее за собой. Оливия не поняла, как она оказалась внизу, но вот уже Джек придавливал ее тяжестью своего тела и они самозабвенно целовались.
– Давай же! – попросила Оливия, выгибаясь навстречу ему.
Джек лишь покачал головой и медленно спустился вниз, покрывая поцелуями ее грудь и живот. И вот он развел бедра Оливии и прикоснулся языком к ее жаждущему лону.
Она тихо застонала и прогнулась, чтобы быть как можно ближе к нему. Джек ласкал ее так, как ни один мужчина до него. Она то взлетала к небесам, то, будто на русских горках, падала в пропасть, чтобы вновь взлететь.
– Джек, я сейчас… – Она запнулась, не в силах говорить. – Я хочу с тобой…
Джек медленно оторвался от нее.
– Да, ты совсем как земляника на солнечной поляне, – пробормотал он, нависая над ее телом.
Оливия чувствовала, что сходит с ума. Она больше не могла ждать ни секунды, каждый миг промедления превращался в сладкую пытку, но Джек все медлил, вглядываясь в ее лицо.
– Ты уверена, что это не повредит? – вдруг спросил он.
Оливия застонала от разочарования.
