Серая свитка И серый картуз, Голова обрита И бубновый туз.
Она ударила по струнам и зазвучал последний аккорд; чувствовалась дрожь во всем ее тоненьком теле; она вперила в меня свои чудные глаза с необыкновенным выражением. С глубины этих глаз, казалось, исходил леденящий ужас, упрек, бесконечная жалость и как бы светилось горькое осмеяние. В замирающем дрожании струны мне слышались слова: «бубновый туз». Я чувствовал, что бледнею и теряю самообладание, как преступник, с лица которого сорвали маску. Я взглянул на княгиню. Она изменилась до неузнаваемости. Самое удивительное — это то, что в ее лице, несмотря на всю его прелесть, мне виднелся убийца. Оно как бы застыло в конвульсиях озлобления; глаза погасли, точно вошли в орбиты, и смотрели с боязнью и ненавистью. Она глухо проговорила:
— Евстафий Кириллович, ты должен отвечать за поведение твоей безумной дочери. Что означает эта глупая песня?
Старик вздернул кверху свои плечи и, нагнув голову, стал попеременно смотреть на нас. Испуг и недоумение явно отражались в его круглых глазах. Он, видимо, начинал кое-что понимать.
— Дитя мое, что означает эта песенка?
— Ничего, папочка, кроме того, что она означает. Доктор, вы полагаете, что вы умнее всех, — ах, не верьте этому. Чтобы сделаться самым несчастным из людей, не надо ума. Мне жаль мальчика-убийцу — вот все. Не мертвых я сожалею, а живых с пылающим огнем в груди. Мама, не сердитесь, я не мешаю вам… Наслаждайтесь, если можете и если совесть хорошо похоронена в вашем сердце. Я уйду, добровольно, с охотой уйду… Не соперничать же мне с вами… Для этого я слишком горда и великодушна… с небес я буду смотреть на вас и… плакать горько…
Она закрыла лицо руками и стала быстро отходить от нас, не переставая плакать.
— Что все это означает?! — вскричал старик вспыльчиво и испуганно, попеременно взглядывая то на меня, то на свою жену. Вспыльчивость все более овладевала им и круглые глаза его расширились и засверкали.
— Я вас подозреваю в шашнях, — черт вас побери! Вы не доктор — модный мазурик и, если вы не оставите мой дом, я пошлю за полицией. Мне показалось, что моя дочь намекала на вас. Что вы сделали с ней!.. Я в суд подам!..
Он подступил ко мне, сжав кулаки. Я видел, что надо действовать решительно и охладить этот вулкан, и я произнес:
— Послушайте, скажите на милость, что у вас за мания так дико нападать на человека и громоздить нелепость на нелепости? Это доказывает полную атрофию воли. Ваши дерзости нисколько не обидны, а только смешны и потому по адресу не доходят…
— Да, я с вами голову теряю! Кто вы такой — ученый медик или пройдоха? Простите ради Бога, вы мне кажетесь попеременно то тем, то другим. Что вы сделали с моей дочерью?..
— Ваша дочь… Послушайте, да неужели же вы не замечали, что еще задолго до моего появления в вашем доме ваша дочь была… помешана…
Старик уставил на меня свои глаза с невыразимым изумлением. Он имел вид человека, которому внезапно открыли ужасную истину.
Прошло несколько минут молчания.
— Как странно, что вас это удивляет…
