темные времена, отголоски которых ощущаются и по сию пору. Котам, кстати, тоже досталось. Еще сравнительно по историческим меркам недавно, в средневековье, во времена охоты на ведьм, смутные воспоминания о ткотах заставляли невежественных людей убивать кошек вместе с теми, кого они считали ведьмами. Но это было уже намного позже того периода, когда были написаны те книги, о которых я говорила. Лишившись магии, вымирающие волшебники уходили в самые труднодоступные районы земли, чаще всего горные, так как магия исчезла, но некоторые минералы, как и растения, обладают способностью накапливать магическую энергию, вроде как батарейки, которые разряжаются постепенно. Таких батареек хватило, чтобы создать способ записывать оставшиеся клочки знаний так, что, либо без магии либо без, так сказать, ключа к этому шифру, прочитать их было невозможно…
Мелли повела рукой, указывая на стеллажи с книгами.
— В любой старинной библиотеке можно найти записи волшебников и магов, если постараться. Потомки учеников вииманов придумали способ сохранить свои знания, перенеся их на бумагу, которую позднее использовали для создания книг. Так они думали сохранить и уберечь осколки древних знаний, на тот случай, если магия вернется. Ведь бумага всем казалась пустой, как я уже говорила.
— И как же можно прочитать эти записи, если нет магии? Что за ключ к шифру, о котором вы говорили? — осторожно спросил Элемрос.
— Твои родители очень долго искали ответ на этот вопрос, — улыбнулась Мелли. — Сначала они думали, что, применив к страницам огонь, воду, землю и воздух в нужной последовательности, можно открыть тайные письмена. Сам понимаешь, последовательность нужно знать, так как в любом другом случае ты попросту испортишь драгоценную старинную книгу. Но потом от этой идеи пришлось отказаться, так как не найдено было ни одной книги с нужным количеством символов. Знаки всех 4 элементов вместе встречаются в одной книге, но они расположены хаотично и нет никакой возможности узнать, в какой последовательности применять огонь, воду, землю и воздух. Не будешь же уничтожать ценнейший исторический экземпляр, просто чтобы проверить свою теорию.
— Твой отец первым отказался от этой затеи, — сказал Максвел, выходя из-за стеллажа. Элемрос даже слегка подпрыгнул от неожиданности. — Простите, что задержался, нужно было кое-что уладить… Так вот, Александр вполне справедливо решил, что скорее всего способ расшифровки магических записей состоит не в последовательном применении 4 стихий, а в их сочетании. Только то, что создано землей, водой, воздухом и огнем откроет тайну этих записей.
— И укажет место анкерной пирамиды, — добавила Мелли. — Думаю уж это несчастные изгои записали в первую очередь.
— Но что это может быть? — недоуменно спросил Элемрос. — Какой-то сплав? Или может камень? Вот янтарь, например. Или в некоторых драгоценных камнях попадаются пузырьки воздуха. Возможно, посмотрев через определенный драгоценный камень, можно будет прочесть…
Элемрос осекся и виновато посмотрел на улыбающихся Мелли и Грифа. Внезапно ему стало стыдно за свою горячность, совершенно ему не свойственную, как вы понимаете.
— Прямо как Александр, — сказал Гриф.
— И Мария, — добавила Мелли. — Они тоже сыпали ворохом версий без остановки.
— Мы очень многое проверили, — сказал Максвел Элемросу, положив руку ему на плечо. — Как раз к тому моменту, как твоей маме пришла в голову гениальная мысль попросту найти магию в трех наиболее вероятных местах расположения анкерной пирамиды.
И Мелли и Гриф разом помрачнели. Элемрос затаил дыхание.
— Проблема в том, — тихо сказала Мелли, — что раз уж этот путь, предложенный твоей мамой, оказался проще и эффективнее поисков того неведомого ключа к шифру древних магов, идею с поиском тайных посланий мы оставили.
— И мы надеемся, — также тихо сказал Гриф, — что сын Марии и Александра сможет продолжить эти поиски.
С возрастающим ужасом Элемрос смотрел в полные надежды глаза этих пожилых людей. Когда кто-то возлагает на тебя все свои чаяния, которые ты совершенно свободно можешь не оправдать, испугаться — это самое меньшее, что с тобой может случиться. На мгновение Элемрос весь похолодел, как если бы учитель задал ему вопрос перед всем классом на совершенно незнакомую тему. Но это было еще не самое плохое. Мгновение спустя, Элемрос испугался уже по-настоящему, так как Максвел добавил:
— Ты наша последняя надежда.
Глава шестнадцатая
Хорошо, если позволите, то давайте немножко перемотаем время вперед и не будем останавливаться на том, как Элемрос с ткотом добирались из библиотеки домой, ужинали и в конце концов оказались одни в той самой комнате, откуда из шкафа когда-то вывалился вышеупомянутый ткот. Все это не очень интересно, так что начнем, пожалуй, рассказ с того момента, когда…
— Это просто нечестно, — совсем уж жалобно и по-детски простонал Элемрос, зарываясь головой в подушку. — нечестно ждать от меня, что я раскрою тайну, которой черт-те-сколько лет и мало того, сделаю это быстро.
— Я тебя понимаю, — сочувственно сказал ткот, положив лапу ему на плечо. — Хуже всего становится от мысли, что не оправдаешь ожидание тех, кто рассчитывает на тебя, как на последнюю надежду.
— Утешил, блин, — глухо сказал Элемрос. — Может лучше подскажешь, что дальше делать? Мелли и Гриф… ты видел, как у них глаза загораются, когда речь идет о городе тысячи зеркал? Я должен им помочь, как и тебе!
Ткот вдруг соскочил на пол, старательно пряча глаза от настороженно смотрящего на него Элемроса. Так себя ведут тогда, когда очень хотят поделиться чем-то и одновременно очень этого не хотят. В подобной ситуации опять нужно всего лишь подождать, какое из желаний победит. Что Элемрос и сделал. Подождал.
— Есть одна методика, — медленно и тщательно подбирая слова заговорил наконец ткот, — которая помогает обнаруживать скрытые послания от близких людей. Видишь ли, если кого-то любишь по-настоящему, на всех тех вещах, которыми ты пользовался остается некий… отпечаток, что ли. Любовь — настолько сильное чувство, что она как бы пропитывает все вокруг и при этом несет вместе с собой частицу того, кто испытывал это чувство.
— Предположим, все это не ересь, — осторожно сказал Элемрос, — получается, если мы найдем нечто, что принадлежало моим родителям, а потом досталось мне, теоретически можно будет найти этот… отпечаток, о котором ты говоришь.
— Именно.
— И что это нам даст?
— Теоретически, — сказал ткот, — все что угодно. Но
